"Лев Вершинин. Сага воды и огня" - читать интересную книгу автора

поверку всего лишь следствием халатности дежурного техника. Тупица забыл
проверить напайку клемм третьего блока. Что ж, во всяком случае,
аппаратура доделок не требует. Бледный до синевы, техник попытался
оправдаться - Бухенвальд отмел невнятный лепет взмахом руки.
- Об этом, Крюгер, вам придется говорить со штандартенфюрером. Все. А
что показывает блок слежения?
Одетые в одинаковые рабочие халаты, сотрудники были молоды и
вдохновенны. Они-то хорошо понимали, под чьим руководством работают!
Кандидатуры утверждались лично Юргеном Бухенвальдом и, разумеется, Руди
Бруннером. Но штандартенфюрера интересовала главным образом надежность
кандидата, профессионализм же во внегласном конкурсе всецело оценивался
профессором. Только таланты! И только молодежь. Старикам не постичь
благородного безумия, сделавшего возможным воплощение проекта в жизнь.
После проверки и утверждения счастливчиков доставляли сюда. И Бухенвальд с
радостью видел, насколько был прав: молодые люди включались в работу
безоглядно, с восторгом. Среди этих ребят в синих халатах Юрген Бухенвальд
был богом. Но, как ни странно, ему это оказалось не слишком по нраву.
Ровно в десять заглянул Бруннер. Поздоровался. Осведомился о
самочувствии фрау Бухенвальд. Выслушал жалобу на дурака-техника,
нахмурился и пообещал примерно наказать. Профессор поговорил с Руди не без
удовольствия: штандартенфюрер вне службы становился чудесным молодым
человеком, скромным и почтительным. Женись Бухенвальд на двадцать лет
раньше, у него мог бы быть такой сын. Во всяком случае, они с начальником
охраны неплохо понимают друг друга. Не то, что с сухарем фон Роецки,
директором проекта. Тот - просто жуткий тип, у Марты болит сердце, когда
она видит его бороду.
Когда штандартенфюрер ушел, профессор приступил к анализу сводки.
Судя по всему, повторный эксперимент мог начаться в любой момент и к этому
следовало быть готовым. Что-то подсказывало, что ждать осталось недолго, а
интуиция гения, господа, что-нибудь да значит! И действительно: сразу
после полудня на столе мелодично заворковал телефон. Дежурный техник
проинформировал о сигнале готовности номер один.
Спустя несколько минут Юрген Бухенвальд занял место у главного
пульта. Сотрудники, прекратив разговоры, напряженно следили за показаниями
датчиков, заставляя себя не отвлекаться, не смотреть на экран, по которому
медленно ползла только что появившаяся в правом верхнем углу точка. Она
продвигалась вниз, по диагонали. Профессор, не глядя на экран - казалось,
он один здесь совершенно спокоен, - сутулился на стуле и лицо его было
беззащитным и немного смешным. У дверей сипло дышал фон Роецки, спешно
вызванный в аппаратную из директорского коттеджа. Он, видимо, бежал, а
человеку с его привычками это довольно трудно.
- Профессор... это они? - скрипучий, неприятно-высокий голос.
- Полагаю, да.
- Но на этот раз... Вы гарантируете?
Бухенвальд досадливо дернул плечом. Бессмысленный разговор. Сейчас он
не имеет права отвлекаться. Поймите же, наконец! И директор понял, замер у
дверей, похожий на статую Одина в прихожей главного корпуса, но Одина
худого и бледного, как раковый больной. Застыл. Проглотил слова.
Правильно, барон. В эти минуты здесь главный не вы.
- Начинайте отсчет!