"Сергей Веселов. Пятый уровень " - читать интересную книгу автора

в прихожую.
Он услышит.
Конечно же, услышит, черт побери.
Комиксы были тупыми. Тупыми даже для самых дешевых комиксов на самой
дешевой бумаге. Про лупоглазых подземных мутантов, которые по ночам вылезают
из канализационных люков и похищают людей. А потом поедают их. Поедают,
поедают и поедают - на протяжении девяти серий. Очень остроумно.
Тим швырнул под кровать последний, девятый, номер и уставился на
Роберта Планта.
Здесь, на плакате, он молодой, - наверное, лет двадцать. Сидит себе
прямо на асфальте, приперевшись спиной к стене красного кирпичного дома, на
нем коричневая майка и выцветшие, как московское небо в жаркую погоду,
голубые джинсы. Он смотрит в сторону - на проходящую мимо девчонку в
короткой юбке. Девчонка ничего себе. У Планта таких, наверное, целый
курятник был. Родители стараются не говорить детям о таких вещах, но Тим
знает, что музыканты дня прожить не могут, чтобы не охмурить кого-нибудь из
поклонниц. Даже лысый Лев Шаинский (это который песню придумал про голубой
вагон), наверное, тоже отрывается после каждого концерта.
Сейчас Роберт Плант уже старый. Ему, наверное, под пятьдесят. Тим видел
его в "Каунтдаун", голландской дискотечной передаче. У него серое лицо, а
кожа стала пористой, как губка. И сразу видно, что в молодости Плант
принимал наркотики. Может, он и сейчас тайком глотает какую-нибудь гадость?
Ничего удивительного. "Цеппелинов" сейчас никто не слушает. А вот Тим с
Серегой...
Тут Тим услышал долгий и далекий звук.
Звук открываемой двери.
Он приподнялся на кровати, слушая шаги на лестничной площадке.
"Раз-два-три-четыре..."
Это Серега. Его мама спускается по лестнице медленно, тяжело: "и-раз...
и-два..."
Спустя мгновение Тим был в прихожей. Он ждал, когда хлопнет дверь
парадного, запихивая в карман полторы тысячи рублей и ключи от квартиры.
А потом прыгнул в стоптанные кроссовки и отпер дверь.

Глава 2

Серега Светлов торопился. Выйдя из дома, он скорым шагом направился к
автобусной остановке. Если бы он хоть раз обернулся, то мог бы увидеть
крадущегося в тридцати шагах от себя Тима. Но он не обернулся.
По дороге Серега остановился у таксофона и снял трубку с рычага.
Говорил он совсем недолго - за это время можно было успеть сказать только:
привет, как поживаешь?.. Тим даже не успел подойти поближе, чтобы расслышать
хоть часть разговора. Но он видел бледное Серегино лицо, на котором четко
проступали лиловые синяки. Серега, похоже, плюнул на все и уже перестал
замазывать их маминой крем-пудрой.
Потом Серега повесил трубку и чуть ли не бегом побежал дальше, и Тим
заметил, что к остановке приближается автобус. Тим тоже побежал. Серега
влетел в переднюю дверь, а Тим - в заднюю. И они поехали.
Тим терпеть не мог автобусную давку, тем более в июле. Но сейчас он был
даже благодарен тем людям, которые набились в салон, и пыхтели, и толкались,