"А.Веста. Звезда волхвов ("Сокровища Сергея Алексеева" #3) " - читать интересную книгу автора

- Не скоро, боярин... Отпусти, увидят, - шутливо отмахивалась Алена.
Севергин вынул из ее ладони колючий символ семейного счастья и
захрустел.
Вдвоем они вернулись в горницу. На столе шуршал упаковками Рыжик. Кот
по кличке Якудза, дергая усатой мордой, уминал ветчину.
- Кот скребет на свой хребет! Кыш! - прикрикнул Егор и замер,
пораженный.
У окна на толстых бельевых веревках покачивалась расписная зыбка. Перед
отъездом в Москву он собрал ее из липовых дощечек, дугами вывел торцы и
"оплавил" края. Ожидая его возвращения, Алена разрисовала "лодейку"
добродушными конями и задумчивыми райскими сиринами. "Душа прилетает из
Ирия, потому и всякий младенец глаголет на ангельском языке..." - вспомнил
Севергин "бабкино предание".
- Говорят, что качание в зыбке развивает вестибулярный аппарат, - с
робкой улыбкой объясняла Алена свою материнскую причуду. - Новгородцы и
поморы приучались к шторму еще с колыбели...
- А мы в космонавты будем готовить! - Егор с нежностью посмотрел на
жену. - Художница ты моя!
Пять лет назад Алена приехала в Сосенцы реставрировать "старину", да
так и осталась. И случай такой - не диво, и до нее приезжали за лаптями и
прялками дамы тонкого вкуса, искусствоведы из Москвы и Питера, и в здешнем
таинственном пейзаже, в заповедной глуши, открывали доселе неведомое.
Очарованные тишью и ладом, они оставались зимовать в деревенских избах,
учились ткать на кроснах и сучить пряжу, а после выходили замуж за местных
пастухов или плотников и навек пускали корни в северную землю.
Алену он впервые увидел в деревянной церквушке на затерянном лесном
погосте: мимоходом заглянул на бодрый перестук молотков внутри и встретился
глазами с незнакомой девушкой. Высокая, ладная, одетая по-городскому, она
показалась молодому участковому совершенно неприступной в своих сияющих
"стеклышках", с тонкой, прижатой к бедру папочкой, намекающей, что она тут
как-никак начальство. По лесной дороге юной реставраторше нужно было
добираться на другой, еще более древний "объект", и он вызвался проводить. И
уж незнамо что на него нашло, но под покровительственным сумраком елового
бора он снял с ее глаз жалкие очки и поцеловал в губы. И она ответила робким
девственным движением. "В наших корбах темнохвойных самому солнышку недолго
заблудиться", - говаривала бабушка. Так они и "проблукали в корбах" всю
светлую летнюю ночь.
На следующий день Егор пришел в вагончик реставраторов взволнованный и
бледный, с букетом васильков-ромашек - свататься, и после ни разу не
раскаялся в своем странном для деревенского парня выборе. Тонкая, нежная,
восторженная Алена даже свой многотрудный переезд в деревню звала поэтично:
"возвращением к духовным истокам". Севергин обожал жену и тайно гордился
"профессорской дочкой". Он быстро перенял от жены "искру просвещения",
пропитался "именами и стилями" не хуже иного ботаника, а его женушка
научилась печь хлебы и содержать дом в идеальной чистоте. Даже очки,
испугавшие его в первую встречу, она вскоре сняла, объявив, что после
черничного сезона прекрасно видит.
Деревенские ухари скоморошничали ей вслед. Но Алена не обижалась, она и
вправду была умна, талантлива и красива, и к пущей гордости Севергина
досталась ему не целованной.