"А.Веста. Звезда волхвов ("Сокровища Сергея Алексеева" #3) " - читать интересную книгу автора

сравнивали с библейским царем Давидом, столь умело играл он на струнах душ
человеческих. Едва заметно перебирая в ладони кипарисовые четки, он шевелил
и вызванивал бесчисленные нити, и они отзывались ему слабым рокотом, звоном,
робким шепотом, трелью или могучим ударом.
В последний раз поклонившись пастве, владыка важно удалился в северный
придел храма. Юноша алтарник торопливо склонился к руке владыки, поднял
пунцовое лицо и зашептал о срочной, не терпящей промедления встрече. Владыка
кивнул, и сразу же в придел бочком вошел монах, прибывший из дальнего
монастыря на границе епархии. Испрашивая благословения, посланец тронул руку
владыки сухими горячими губами и достал из заплечной сумки конверт,
скрепленный по углам красной восковой печатью.
Владыка недоверчиво принял послание, заранее чуя недоброе. Все срочные
новости он обычно узнавал по мобильному телефону, который передавал ему
келейник. В растерянности он вскрыл и прочел письмо здесь же, в алтарном
приделе. Рука сама смяла письмо и конверт.
- Сжечь! - негромко приказал он.
Подоспевший келейник вынул письмо из повлажневшей ладони.
Вновь выйдя к пастве, владыка столь грозно смотрел поверх людских
голов, что по собранию верующих катился боязливый ропот. Прочитав отпуст, он
передал напрестольный крест служащему иерею.
В покоях мальчики-служки сняли с него поручи и палицу - парчовый, шитый
золотом ромб на правом бедре. Всякий раз целуя шероховатую руку, поменяли
облачение. Тит, келейник владыки, стоя на коленях, протер ветошкой его
туфли. "Надо быть отцом настоятелем, чтобы чистить свои туфли, а не
чужие", - обычно шутил по этому поводу владыка. Но сегодня он был мрачно
насуплен и не заметил стараний Тита.
Все еще стоя на коленях, Тит оправил и выровнял края подрясника,
деликатно принюхиваясь. Сквозь густую пелену церковных ароматов и
разогретого облачения просочилась волна липкого испуга и гнева. Этот запах
походил на черный молотый перец пополам с сухой лимонной цедрой и выдавал
крайнюю степень тревоги "хозяина".
Неестественно крупный нос Тита производил на окружающих впечатление
уродства. Но если в горбу у горбуна помещаются сложенные крылья, а
люди-карлики наделены прекрасными печально-яркими глазами, то огромный нос
Тита был его тайным талантом, его собственным ключом жизни. По запаху он
вызнавал все тайны человека, очутившегося в пределах его обоняния, и как
опытного исповедника его нельзя было обмануть. Он различал запахи грехов
разной степени тяжести, аромат истинной веры и липкие миазмы болезней. Он с
порога узнавал запах строгого поста от истинно верующего или дух женской
нечистоты от молодой мирянки. К сожалению, остальные органы его чувств не
обладали столь магическим даром. Из-под низко нависшего бугристого лба
смотрели водянисто-сизые подслеповатые глазки непроницаемого выражения.
Мясистые уши тонули в рыжей клочковатой шерсти, в беспорядке произраставшей
вокруг раннего "гуменца" на макушке. Толстые губы и крупные желтоватые клыки
временами выглядели весьма свирепо, но это было обманчивое впечатление.
Исполняя свои обязанности келейника при владыке Валерии, Тит был спокоен,
ласков и услужлив.
- Машину! - приказал владыка Валерий. Рассеянно раздавая благословения,
он сошел с высокого крыльца и, с трудом согнувшись в широкой пояснице,
поместился в подъехавший синий "Ягуар". Благословляющим жестом он отпустил