"Феликс Ветров. Старая проза (1969-1991 гг.) " - читать интересную книгу автора

надежности своего здоровья. И как все несуеверные, далекие от мнительности
люди, Марков был уверен, что уж оно-то во всех случаях останется при нем, не
подкачает. То, что вчера утром в одно мгновение кончилась его жизнь
здорового человека, было так жестоко и неожиданно, так резко и грубо
отделило прошлое от настоящего, что увериться в этом оказалось труднее, чем
свыкнуться с болью.
Он лежал почти без мыслей - мир вдруг сжался, съежился, не осталось
ничего, кроме подушки, бинтов, иголок и горечи во рту.
Там, где-то в пустоте, были, должны были быть его сын и жена, люди, с
которыми он был единым целым. Марков знал: все трое они неотделимы друг от
друга, но как далеко его отбросило от тех двоих!
Было непривычно и тоскливо, иногда, когда затекала рука или нога, он
осторожно менял их положение, шепча: "Вот же... Свалилась... зар-ра-за...
мур-ра!.."
Под вечер его переложили на каталку и увезли в отдельный маленький
бокс. К переселению из палаты он отнесся равнодушно. Лишь отметил про себя:
неспроста.
На следующее утро его снова смотрел профессор, но уже почти ничего не
говорил, только приказывал:
- На палец смотри. Пониже, еще, еще пониже. Во-от так. Стоп-стоп!
Налево... Так, теперь вверх...
Марков старался уследить взглядом за зайчиком зеркальца и тоже не лез с
вопросами: он видел гораздо хуже, чем накануне. Уходя, Михайлов хлопнул его
по плечу и вышел, не попрощавшись.
Казалось, сам воздух вокруг Маркова становился все тревожнее. Он
чувствовал: что-то надвигается.
Снова вошел профессор, один, без свиты. Сам снял повязку. Долго
осматривал глаз. Марков видел через лиловое марево его искривленные от
напряжения, прикушенные губы.
- Да! - сказал Михайлов.
- Ну как, Сергей Сергеевич?
- Могучий у тебя организм, - помолчав, ответил профессор, - бурно
реагирует. Только бурлит не туда, куда надо. Помнишь уговор: все начистоту?
- Говорите.
- Говорим, как мужчины. Так?
- Только так.
- Плохая у тебя штука на левом начинается. Если бы не она, может, и
стоило б еще за него побороться. Надеялся я, что обойдется... Времени нам с
тобой отпущено двадцать часов. Было бы больше - мы б еще посмотрели. В
общем, пока нет сюрпризов - надо от левого глаза избавляться. Повреждения
суровые, глаз полон крови, металлолома - шансов на спасение больше нет. А
ждать уже нельзя. Давай вместе решать, как быть.
- А правый?
- Сейчас сражаемся уже только за него. Левый надо удалять, пока не
перешло на второй. Нужна, конечно, формальность - твое согласие. Но случай
не тот, когда можно выбирать.
- Значит, быть мне адмиралом Нельсоном? - попробовал пошутить Марков,
но голос подвел, задрожал.
"Эва куда махнул! - подумал Михайлов. - Милый ты мой, не остаться бы
тебе вовсе без глаз, не образовались бы перемычки в стекловидном теле, не