"Владимир Ветров. Кедровый дух (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Нет!
- Тише, Феденька, желанный мой...
Бережно, как черемушник, придолил он ее на землю, - сам широкий, мо-
гутный мир за него.
Тайга-сообщница зашумела над их головами, заглушая стук сердец и крик
сладостной боли...
Покрывая все - так нужно...
- Кровь ли это стучит? Ах, все равно!.. Тише, Феденька, заревый
мой...

5.

В ночь приехал на деревню агент по разверстке скота. Смуглый весь,
сухой и в кожаном - Степан Стеннов, а с ним два милиционера с винтовка-
ми. Остановились приезжие у председателя Сельсовета - отдельной въезжей
не было.
Много товарищ Степан пережил-перебродил на своем веку. Токарь по спе-
циальности из выучеников, добровольцем три года болтался на германском
фронте: раз ранен был и раз контужен.
После того, как Красная армия рассеяла сибирскую беломуть - он,
только что вставший от сыпняка, поступил в Томский губпродком агентом.
Как для отдыха.
Однако в тысячу раз было лучше на фронте: легче было!
Чем теперь вот, чуть не одному, въезжать в тихие, и по виду добродуш-
ные, поселки и случайно ловить недоверчивые, угрюмые взгляды и самому
видеть тупое и страшное лицо тайги за дикой и осторожной неуклюжестью
зверя. Выкормила их глухонемая могучая земля, неколебимая тьма их питала
и вековая, замшенная жизнь - где каждому зверю было свое место и доля, и
каждому зерну нужны были лета и годы, чтобы стать широковейным кедром -
жизнь эта насыщала их бессмысленным упорством.
За внешней покорностью стояли ничем не колебимый противодух и звери-
ная хитрость.
Поэтому Степан Стеннов, - весь захваченный пламенем рабочей револю-
ции, сгоравший, как береста, в ее костре, не мог понять движения мутных
и глубоких, и холодных вод таежной деревни, заботливо и слепо вылизываю-
щих каждую пядь земли! Воды - глубокие и холодные, напояющие и поймы, и
солонцы.
Мучился и гневался Степан Стеннов. Тут клали свои головы за пустяк,
за неправильно захваченный кедр во время сборки орехов, и в то же время
жалели ломоть хлеба для людей, умиравших за их долю.
И все это было соединено с показной покорностью и добродушием - это
звериное нежеланье поделиться костью или перейти с места на место.
Все это будоражило и хватало за сердце Степана, и он уже начинал те-
рять всякую меру.
Ехал как-то он от одного поселка к другому и встретил мужика. Мужик
обыкновенный, и встреча - дело тоже самое обыкновенное. И то, что мужик
поклонился ему - тоже полагается тут при встрече.
Но у Степана внутри без остатка всколыхнулось: в глаза сроду не видал
мужика этого и он его; а видит вот - фуражка со знаком - и шапку сорвал,
и шею вытянул - согнул, и что-то прожевал.