"Павел Вежинов. Белый ящер" - читать интересную книгу автора

своеобразное удовлетворение, что-то вроде скрытого злорадства. Но это было
скорее защитной реакцией, чем естественным чувством. Алекси отрекся от
сына у тела жены и во имя ее памяти хотел сдержать свое слово во что бы то
ни стало.
Со дня смерти Корнелии прошло почти семь лет. Алекси не забыл ее и
знал, что не забудет до последнего вздоха. Больше того - горе его, хоть и
потеряло остроту, с течением времени стало еще глубже и безысходной.
Впервые в жизни он до конца постиг смысл того страшного состояния, которое
люди называют душевной болью. Раньше оно казалось ему чем-то надуманным,
вроде самовнушения. Теперь же Алекси знал: боль эта сильнее тоски и
отчаяния, бессмыслицы и безнадежности. Может быть, настоящим ее именем
была невыносимая пустота.
С течением времени у него, разумеется, исчезло чувство, что причиной
смерти жены был именно Несси. Нет, нет - болезнь таилась в ней самой, она
и свела ее в могилу. Но сына Алекси все же сторонился. У Несси было все -
все, кроме отцовского внимания. Ужаснее всего, что сам он, казалось,
находил поведение отца вполне естественным. Или, по меньшей мере, наиболее
для себя удобным. Между ними воцарился мир, как это бывает у насекомых,
которые, никого не замечая и не мешая друг другу, ползут по своим делам.
Алекси остался совсем один в окружающей его пустоте. Даже работа его
больше не интересовала. Правда, по какой-то иронии судьбы именно теперь
ему улыбнулась удача, не то что десять лет назад, когда, охваченный
болезненной жаждой успеха, он трудился как одержимый. Его назначили
заместителем директора института с весьма серьезными видами на дальнейшее
повышение.
Неожиданно изменившееся поведение сына вывело Алекси из глубокого
оцепенения. Вначале он просто не замечал, что происходит в его доме.
Впрочем, ничего особенного и не происходило - просто у них стали
появляться девушки. Правда, не одна, не две, а, как ему вскоре стало
казаться - легион. Какое-то время он пытался запомнить их лица, одежду,
фигуры, надеясь, что девушек все-таки не слишком много. И никогда не мог
этого установить более или менее точно. Дело в том, что все эти особы, на
его взгляд, походили одна на другую, как кирпичи или готовые котлеты.
Рослые, с нахальными лицами и массивными ногами, они тяжело топали мимо,
не поднимая глаз, не здороваясь, не считая нужным замечать, что и он тоже
живет в этом доме. Одевались они тоже одинаково - чаще всего на них были
босоножки с деревянными каблуками, куртки и безобразно широкие брюки или
джинсы, в которых ноги их напоминали туго набитые колбасы. Только по
грудям и можно было установить, что это девушки. Все эти семь лет Алекси
прожил как во сне и сейчас ошеломленно наблюдал, как странно изменилась
жизнь. Неужели они все такие - современные девушки? Или просто такой вкус
у его сына? Второе казалось ему более верным. Этот тип холодных
рациональных людей, вероятно, нуждается в особо сильных возбуждающих
средствах.
Больше всего его поражало, с каким равнодушием Несен относился к своей
сексуальной жизни. Разумеется, Алекси не мог знать, как тот ведет себя
наедине со своими дамами, но по телефону сын разговаривал с ними очень
сухо и деловито, кратко и решительно назначал или отменял свидания, не
слушая ни извинений, ни оправданий, не позволяя себе ни одного интимного
слова. И с тем же деловым выражением вводил их к себе в комнату, иногда по