"Павел Вежинов. Гибель 'Аякса'" - читать интересную книгу автора

Это заинтересовало меня больше, чем Потоцкий мог предположить.
- Какого типа проявления? - спросил я.
- Трудновато объяснить... Как вам известно, в далеком прошлом ваш народ
находился пятьсот лет под турецким игом... Сами понимаете - ужасно долгий
срок... Это наслоило очень глубоко в подсознании вашей нации известный страх
перед силой и насилием. Отсюда начинаются и некоторые отклонения -
склонность к несамостоятельности и подчинению... В худшем случае - известная
угодливость. Но даже самые мягкие проявления подобного сознания, скажем,
преклонение перед авторитетом, совсем неподходящи для молодого ученого вроде
вас...
Его слова порядком огорчили меня.
- В таком случае, мне кажется, доза совсем не была чрезмерной, - сказал
я. - Я до сих пор преклоняюсь перед авторитетами.
Потоцкий едва заметно улыбнулся.
- Не совсем верно... Крул говорил мне, что это касается только
писателей... Потому что вы больше литератор, чем ученый. Кроме того, вы
чересчур эмоциональны...
Эмоционален? Этого я не подозревал. А кроме всего, и литератор? В мое
время это слово заменяло понятие "писатель", которое употреблялось
преимущественно по отношению к творцам прошлых веков. Но на борту "Аякса" не
было литераторов. Поначалу меня это удивляло. Позже, когда я без особого
интереса знакомился с самой современной литературой, я до некоторой степени
объяснил себе это явление. В то время писателей слишком мало занимали
обстоятельства и активные действия людей. Их интерес сосредоточен был
главным-образом на человеческой психике в ее самых глубоких и хрупких
проявлениях. Их искусство было аналитичным по методу, очень изящным по форме
и очень скучным по существу.. Они не особенно занимались объективным миром -
это было делом ученых и журналистов. Так что путешествие "Аякса" могло
интересовать их только как отражение в сознании их современников на Земле.
Но я думаю, они здорово просчитались. Может быть, этот дневник мог бы быть
написан одним из них, и гораздо лучше.
Итак, я продолжал читать, учиться, заниматься спортом. Время летело
незаметно. Я даже боялся, что мы прибудем к Сигме прежде, чем я научусь
всему, чему хотел. Теперь мне кажется странным, что меньше всего я
интересовался людьми "Аякса". Конечно, всех их я знал и в лицо и по имени.
Часто они звали меня в гости, относились ко мне мило и сердечно. Я был
глубоко убежден, что для "Аякса" подобраны самые совершенные люди,
насколько, разумеется, может быть совершенным человек. Наиболее
уравновешенные, самые крепкие духом. Лучше других понимающие нашу великую
цель. Поэтому все случившееся потом оказалось для меня настоящим сюрпризом.
Первые симптомы тех трагичных заболеваний, которые едва не погубили
"Аякс", появились на десятом году полета, когда мне было всего шестнадцать
лет. Я закончил университетский курс и готовился к аспирантуре. Как ни молод
я был, я чувствовал все же: что-то вокруг меня изменилось. Люди сделались
сами на себя не похожи - все, кроме Бессонова. Они стали задумчивей,
медлительнее, инертней. Редко собирались вместе, редко смеялись.
Поубавилось воодушевление и в научной работе. Словно космический холод,
царящий за стенами звездолета, проникал каким-то образом в "Аякс" и
подмораживал сердца людей.
Все это, конечно, ожидалось, но никто, включая самого Сеймура, не знал,