"Павел Вежинов. Весы" - читать интересную книгу автора

- У тебя есть вещи?
- Чемоданчик.
- Ладно, бери его и пошли.
- А машина?
- Машина останется здесь. Моя тоже здесь стоит - вон та, зеленая, - и
она указала мне на видавший виды "москвич".
Я достал чемоданчик и старательно запер машину. Она, кажется, угадала
причину моего беспокойства.
- Не бойся, у нас еще ничего ни у кого не украли... В деревне одни
старики и старухи. И десятка два детей, слава богу, из тех, чьи матери живут
в городе и ходят по парикмахерским и косметическим салонам!
У моей сестры, бедняжки, был такой вид, будто она сроду не была в
парикмахерской. Она бесцеремонно выдернула у меня чемоданчик и мы пошли
через площадь. Напротив почти отвесно поднимался высокий горный склон. Его
край висел над долиной вроде козырька, и в этот еще не поздний час казалось,
что площадь утопает в прозрачной, как хрусталь, синеватой тени. И какая
площадь! Может быть, такой площади нет нигде в мире. Но не будем спешить, мы
еще не раз пройдем по ней.
Тут же за площадью начиналась наша улица. И улицы такой я нигде больше
не видел - узкой и страшно крутой. Не улица, а желоб, по которому стекают
весенние потоки. Теперь я понял, почему надо было оставить машину на
площади. Потом улица стала шире, так что можно было увидеть дома в полный
рост. Я невольно загляделся - так они мне понравились.
- Дома у нас очень красивые, - заметила сестра. - Пол-Арбанаси строено
нашими мастерами. Видишь, какие все разные? Во всей деревне не найдешь двух
одинаковых домов.
Но они были не такие разные, как ей казалось; у всех у них был некий
общий облик и общий стиль. Узкие оконца в верхних этажах. Сильно выдающиеся
вперед стрехи. Мощные стены оград, массивные деревянные ворота. Но почему
все дома смотрят во дворы? Почему прячут свои лица?
Скоро крутой подъем кончился, дорога становилась все ровнее, и мы
очутились на небольшой, врытой в каменистую почву площади. Здесь стояло
всего домов пять, чуть поновее тех, которые я видел на спуске. Сестра
остановилась. Я знал, почему она это сделала. И словно впервые почувствовал
удары сердца - так страшно оно билось.
- Помнишь, который из них - наш?
- Не помню! - сказал я.
- Вон тот! За шелковицей!
Я остановился, затаив дыхание. Что-то ломалось во мне, в моей
несчастной голове; мне казалось, что в любую минуту память вернется ко мне,
да еще с треском, как с треском распахивались под напором ветра эти
деревянные ворота... И может быть, так и случилось бы, но тут Марта
заговорила.
- И не удивляйся, что не помнишь! - заявила она.
Ты знаешь, сколько лет ты у нас не был? Больше пятнадцати!
- Пятнадцать лет? - воскликнул я, пораженный. - Ты хочешь сказать, что
я пятнадцать лет не видел матери?
- Да нет же, мы наезжали к тебе. В последний раз это было три года
назад. Тогда мы прожили у тебя неделю. Ты водил маму по разным специалистам,
у нее больное сердце, имей это в виду. Все-таки лекарства помогли, сейчас ей