"Павел Вежинов. Весы" - читать интересную книгу автора

лучше, гораздо лучше... Откровенно говоря, боюсь оставлять ее одну, это
опасно...
- С этого и надо было начинать, - перебил я.
- Не так это просто - начать, - недовольно отозвалась она. - Для того я
тебе все это говорю! И еще скажу: она не знает, что с тобой случилось. Что
ты лежал в больнице и так далее. Сама она ничего не заметит. Но ты смотри!
Гляди, не проговорись, все равно, о чем!
- Да, понимаю...
- Понимаешь!... Ничего ты не понимаешь! - заявила она. - Зверь ты, вот
ты кто! Постарайся хоть раз вести себя как сын! Приласкай ее, поцелуй у нее
руку. Она такая беззащитная божья коровка, такая добрая, такая чистая... Что
с тобой, чего ты пожелтел?
- Ничего... - огрызнулся я. - Эта крутизна меня утомила, я еще слаб!
Марта недоверчиво взглянула на меня, но, кажется, не усомнилась в моей
правдивости. Наверное, в душе она не допускала, что после всех передряг я
способен по-настоящему растрогаться.
- А теперь подожди меня здесь! Я пойду подготовлю ее.
- Как! Разве она не знает, что я должен приехать?
- Знает, конечно! Но не знает, что сегодня, я не решилась ей сказать.
Вдруг ты возьмешь и передумаешь, каково ей будет?
Марта пошла к дому и скрылась во дворе, ни разу не оглянувшись. Я
остался на улице, как чужой. Стоял и ждал. Здесь, на возвышении, было куда
светлее, скалистые хребты горели как медные. Прошла пожилая, низенькая
плотная женщина с потемневшим деревянным ведром в руке, бесцеремонно
осмотрела меня, потом спросила:
- Симчо, никак ты?
- Я...
- Эх, парень, парень, - с горечью сказала она и пошла дальше.
Я больше не мог торчать посреди улицы. Собравшись с силами, я пошел к
дому. Красивый двухэтажный дом, почти весь деревянный, нижний этаж сильно
обветшал. Широковатый, поросший травой двор без единого деревца. Узкая
тропка. Возле тропки лежала малорослая сивая корова и смотрела на меня
сосредоточенно и умно. Когда я подошел, она потянулась ко мне влажной
мордой - одна ноздря белая, другая пестрая - и чуть слышно промычала. Может
быть, это она говорила: "Здравствуй!" Здравствуй, ответил я. Она все
вытягивала шею, поднимала морду к моему лицу и урчала сквозь влажные ноздри.
В сущности, почему "урчала", ведь это она говорила со мной, я даже начал
различать слова. "Милый ты, - слышалось мне, - добрый мой мальчик!" Почему
мальчик, какой же я мальчик! Но она все тянулась ко мне, будто хотела
лизнуть, и все что-то говорила, ласково и, может быть, с обидой на мою
человеческую сдержанность. Но только я хотел протянуть руку и погладить ее
мягкую шею, как к го-то сказал у меня за спиной:
- Симо!
Сестра стояла на деревянных ступенях крыльца и удивленно смотрела на
меня.
- Иди, мама ждет!
Нет, никакой коровы передо мной не было и ничего не было. А что-то
должно было здесь находиться, я мучительно старался припомнить, что же
именно, и не мог. Сестре явно не терпелось, я сделал несколько шагов и
остановился.