"Павел Вежинов. Весы" - читать интересную книгу автора

обход - кончается. Мне не хотелось терять собеседника. Он пробудил во мне
чувства, которые были мне приятны.
- А могу я задать вам несколько вопросов?
- Да, пожалуйста, - встрепенулся он. - Я вас слушаю.
- Как называется вон то дерево за окном? Он даже не обернулся.
- Это куэркус педункулифлора. Летний дуб... Прекрасный экземпляр,
единственный в нашем маленьком парке. Ему лет пятьдесят - шестьдесят, это,
конечно, по-моему. Неизвестно, как он сюда попал. И ему, наверное, очень
трудно тут одному.
- Вряд ли, - отозвался я. - Он такой жилистый, такой мощный. Самые
хилые деревья те, что растут в густом лесу.
Взгляд его как-то особенно блеснул.
- Вы и это знаете? - с серьезным видом сказал он. - Ну что же, хорошо,
вас можно поздравить. Вы, конечно, правы. Чтобы вырасти сильным, любое
существо должно быть в какой-то мере одиноким.
Он улыбнулся и встал. Я прекрасно понял, что эта его улыбка
предназначена не мне. Это была улыбка врача, адресованная пациенту - любому
пациенту, и я iного расстроился.
- Здесь недавно была молодая женщина. В белом халате. Вы не знаете, кто
это?
- Наверное, одна из медсестер, - рассеянно отозвался он. - Мне сообщили
по телефону, что вы пришли в себя.
- Да, понимаю. И еще один, последний вопрос. Вы мне не скажете, какое
сейчас время дня?
- А вы как думаете?
- По-моему, послеобеденное.
- Правильно. Сейчас пять минут пятого. И уже минут меня ждет пожилой и
капризный больной.
- Извините. Я просто хотел знать, дотяну до ужина нет. У меня такое
чувство, будто я не ел по меньшей мере неделю. Он опять сел.
- Гораздо больше... До сих пор мы вводили вам искусственное питание.
Ваш желудок отвык от пищи, и вам нужно быть крайне осторожным. Начнем с
самой легкой пищи...
Он ушел, с порога еще раз кивнув на прощанье. Мне сразу стало грустно и
одиноко. Как приятно, когда тебе задают вопросы, а ты отвечаешь на них легко
и уверенно. Ну хорошо, почему бы мне самому не поспрашивать себя? И я
попробовал, но ничего не получилось. Вам это покажется странным, но так оно
и было. Я не мог задать себе ни одного вопроса, мне неоткуда было их взять.
Мой мозг был все еще инертен и неподвижен, ему не хватало инициативы. Он
походил не на живой человеческий орган, а на бездушный аппарат, который надо
включить, чтобы он заработал. Однако в конце концов мне удалось сочинить
один вопрос. Кто моя жена? Какая она? Но я ничего не мог вспомнить. Совсем
ничего. Это казалось мне просто невероятным, ведь я в общем понял из
объяснений врача, что такое личная память. Да нет, не может быть, чтобы ее
имя не лежало в каком-нибудь уголке моей памяти, куда оно попало всякими
окольными путями. А вместе с ним наверняка лежат десятки и сотни других
имен. Иван Вазов, например. Кто такой Иван Вазов? Патриарх болгарской
литературы. Хосе Марти? Кубинский поэт и революционер. Клемент Готвальд?
Бывший президент Чехословакии. Все эти имена появлялись у меня в голове
внезапно и сами собой, их никто не звал. Если бы я мог вот так же вызвать в