"Борис Виан. Зовут" - читать интересную книгу автора

падали ей на плечи. Какая упругая кожа на шее! Его пальцы
помнили прикосновение к едва заметным шелковым волоскам,
которые никогда не стригут, нежным, как шерстинки внутри
кошачьего уха. Если потереть такой пушок у себя за ушами, в
голове отдается словно шуршанье волны по мельчайшей гальке,
почти уже ставшей песком. Винни нравилось, когда он брал ее
сзади за шею большим и указательным пальцами. Тогда она
запрокидывала голову, поднимала плечи, и кожа на плечах
собиралась складками, ягодицы и ляжки твердели. Белая яхточка
все приближалась, потом она отделилась от поверхности моря,
плавно взмыла в небо и слилась с облаком, таким же белым.

Семидесятый этаж гудел голосами в кожаных креслах. Его
обдало волной сигаретного дыма. Так же пахло в кабинете ее
отца. Он ему и слова сказать не дал. Вот его сын не из тех, кто
вечно торчит на танцульках, вместо того чтобы посещать Клуб
христианской молодежи. Его сын учился, получил диплом инженера
и теперь - для начала - работает рядовым наладчиком: он
пройдет по всем цехам, чтобы досконально узнать дело, научиться
понимать людей и управлять ими. Ну а что касается Винни, то
отец ведь не может взять на себя воспитание дочери, а мать, к
сожалению, слишком молода... Безусловно, девочке хочется
пофлиртовать, как и всем в ее возрасте, но из этого вовсе не
следует... У вас есть деньги?.. Живете уже вместе... Не имеет
значения, все это и так слишком затянулось. Американский закон,
к счастью, карает подобные вещи, и, слава Богу, с моими
политическими связями... Да я и понятия не имею, что вы за
птица!..
Дым оставленной на краю пепельницы сигары поднимался,
принимая в воздухе причудливые формы, а отец Винни все говорил,
говорил, не замечая, как сизые кольца приближаются к его шее,
охватывают ее, сжимают; а когда посиневшее лицо отца Винни
коснулось толстого стекла на столе, пришлось бежать что есть
мочи, ведь в убийстве обвинят, конечно, его. И вот теперь он
стремительно летит вниз; на шестидесятом - ничего
особенного... бело-розовая детская. Когда мать наказывала его,
он прибегал сюда, приоткрывал дверцу платяного шкафа, забивался
в угол. Здесь же, в старой жестянке из-под конфет, хранились
его сокровища. Он даже помнил картинку на крышке, да-да,
черно-оранжевая коробка, и оранжевый поросенок танцует, сам
себе аккомпанируя на флейте. В шкафу было уютно и безопасно,
только наверху, в темноте между платьями, мог притаиться кто-то
чужой, но при малейшей тревоге достаточно толкнуть дверцу... В
той коробке лежал стеклянный шарик: три оранжевых спирали, три
голубых - через одну. Что там было еще, теперь уже не
вспомнить. Однажды он так разозлился на мать, что разорвал ее
платье (мать вешала свои наряды к нему, в ее шкафу уже не
хватало места), и больше она не могла его надевать. Винни так
смеялась в тот первый вечер, когда они пошли танцевать: ведь он
решил, что у нее лопнуло платье, - от щиколотки до колена шел