"Борис Виан. Зовут" - читать интересную книгу автора

большущий разрез, и только с левого боку. Стоило ей шагнуть
левой ногой, головы парней поворачивались как по команде. А как
только он отходил к стойке бара за стаканом чего-нибудь
покрепче для нее, ее, как водится, тут же приглашали, а он все
ходил и приносил ей новые бокалы, и вдруг его брюки начали
садиться, сморщиваться, а потом и совсем испарились, он
оказался с голыми ногами, в трусах и коротком смокинге, и все
захохотали нестерпимо, и он ринулся головой в стену, к своей
машине. И только одна Винни не засмеялась.
На пятидесятом - мужская спина, обтянутая серым пиджаком.
Женская рука с яркими ногтями лежит на воротнике пиджака,
голова женщины склонилась направо, на обнаженную руку.
Темноволосая. Из-за фигуры мужчины виден только край синего
платья из набивного шелка, светлый рисунок на синем фоне.
Судорожно впившиеся в воротник пальцы странно контрастируют с
бессильно упавшей головой, с массой разметавшихся волос. Его
пальцы сжимали груди Винни, маленькие, едва обозначившиеся,
полные трепета жизни, - ни с чем не сравнимая радость, ни один
плод не может даровать ее, плод просто холоден, ему не
передается твой жар, - его восхищала их податливость, он
прятал их в ладонь, как в форму, их чуть более твердая
оконечность приходилась как раз в уголок между указательным и
средним пальцами. Ему нравилась их особая жизнь под его рукой
- сначала едва касаешься подушечками пальцев, потом легонько
сжимаешь в горсти и наконец вдавливаешь в податливую плоть всю
пятерню, пока не почувствуешь твердые и нежные трубочки ребер,
тогда она начнет в отместку покусывать сначала правое, потом
левое плечо, но следов не оставалось, она прекращала игру,
переходя к иным, успокаивающим ласкам, освобождающим от
неизбывного желания сжимать, прятать в ладони эти непостижимые
бугорки и без конца впиваться в эту девственную, упругую, с
горьковатым привкусом плоть, словно держишь в зубах диковинную
орхидею.
Сороковой. Двое мужчин сидят перед столом. По другую
сторону, спиной к окну, сидит третий. Все трое в синих
диагоналевых костюмах и белых сорочках, грузные, незыблемые,
словно вросшие в пол, в бежевую дорожку ковра, перед этим
столом красного дерева, с тупыми, ничего не выражающими лицами,
как будто перед ними закрытая дверь... его дверь... Как раз
сейчас его, может быть, ждут, он представил себе, как они
поднимаются в лифте, двое в одинаковых синих костюмах и черных
фетровых шляпах, с ничего не выражающими лицами, должно быть, с
сигаретой в зубах. Они постучат, а он, в ванной комнате,
торопливо отставит стакан и бутылку, и стакан опрокинется на
стеклянную полку - он подумает: нет, невозможно, они еще не
могут знать - неужели его видели, - и начнет метаться по
комнате, не зная, за что взяться и что же теперь делать:
открыть этим, в темных костюмах, или попытаться уйти - и он
все кружил вокруг стола, и вдруг понял, что убегать бесполезно,
потому что Винни все равно останется на всех стенах, на всех