"Барбара Виктор. Новости любви " - читать интересную книгу автора

вела себя совершенно неудовлетворительно как жена. Мало того, что ты
растолстела и стала выглядеть так отвратительно, что мне стыдно брать тебя с
собой на обеды, ты ущемляла мои супружеские права.
Вообще Эрик никогда раньше не говорил о супружеских правах, но я знала,
что он имеет в виду. Точные его слова были следующими:
- Ты стала выглядеть так отвратительно, что я не в состоянии подпустить
к тебе моего приятеля!
И поскольку никакого приятеля у Эрика не было отродясь, я весьма точно
поняла значение этой аллегории.
- Ты доказала полную свою несостоятельность не только в этом смысле, -
продолжал он, - ты к тому же неспособна иметь здоровых детей.
- Почему ты винишь в этом меня? - проговорила я, и у меня на глаза
навернулись слезы.
Он проигнорировал мой вопрос.
- После такого твоего фиаско...
Что же это такое, мой мертвый ребенок теперь, оказывается, фигурирует в
качестве фиаско?!.
- После такого фиаско, - продолжал он, - ты вообразила о себе бог весть
что и превратила мою жизнь в ад до такой степени, что я даже не могу снова
сделать тебя беременной...
- Неужели ты думаешь, что мне самой нравится моя внешность? - заплакала
я.
- Заткнись-ка и послушай меня, Мэгги, потому что меня абсолютно не
интересуют твои нынешние ощущения. Не я этому виной. Я собирался создать
тебе достойную жизнь. Между тем найдутся сотни женщин, которые готовы были
бы вывернуться наизнанку, чтобы сделаться миссис Орнстайн.
- Ты хочешь сказать, что я должна вывернуться наизнанку?
- Я сказал то что сказал! - заорал Эрик.
Наши выяснения отношений затянулись за полночь и снова коснулись моего
мертворожденного ребенка. В конце концов я осмелилась задать вопрос, на
который до сих пор не могла добиться ответа.
- Это был мальчик или девочка? Прошу тебя, Эрик, скажи, какого пола был
мой ребенок.
Эрик взглянул на меня со смешанным выражением отвращения и ярости. Он
всегда отказывался разговаривать о мертвом младенце, заручившись в этом
поддержкой членов семьи и врачей, поскольку все они сходились на том, что,
если я узнаю, какого пола был ребенок, это сделает мое восприятие более
конкретным и только усугубит страдания. Для меня же подобные аргументы
ничего не значили. Я должна была испытать боль, представив себе конкретного
ребенка, которого я носила девять месяцев в своей утробе, - существо,
появления которого я не желала, но которое все-таки должно было родиться. И
я чувствовала себя виновной в смерти этого ребенка, - именно потому, что не
хотела его. Я была убеждена, что это и произвело роковые изменения в
плаценте. Однако все, что касалось ребенка, от меня утаивали под благовидным
предлогом: "Так будет лучше для Мэгги!"
- Так как же, Эрик? - мягко спросила я.
- Если ты обещаешь похудеть, - сказал он после долгого молчания, - и
постараться сделать меня счастливым, если ты дашь мне слово, что мы больше
никогда не будем об этом говорить, я расскажу...
Он произнес это так хладнокровно и внушительно, что, понятное дело, я