"Джоан Виндж. Пешка ("Кот" #2) " - читать интересную книгу автора

сегодняшнего путешествия. Неожиданно я понял, что уверен сейчас только в
одном: я - пришлый, чужак. Всегда был им и всегда буду.
Я вернул нож на место.
- Увидимся. - Едва взглянув на Киссиндру и Эзру, я направился к
челноку; и они пошли за мной.
- Кот?.. - вдруг тихо позвала Кисс.
Я обернулся.
Она облизала губы.
- Ты можешь... ты вправду можешь читать мои мысли?
Итак, вот оно. Она знала, что я псион, знала, что это кровь гидранов
делала меня не похожим на других, странным, чужим. Но она не знала всего
остального... Возможно, что и не хотела знать.
- Нет, - отчетливо проговорил я, - не могу. - И пошел дальше.
В челноке я съел свой скудный обед, наполнив косточками пепельницу, где
уже лежала чья-то жеваная героиновая жвачка, забивая своим запахом воздушные
фильтры. Рядом валялся солидный остаток камфарного леденца. Я взял было
его... и положил обратно: на сегодня слишком много прошлого. А может, оно
меня не отпустит никогда. Может, мне только казалось, что памятник смерти
заваливался сейчас куда-то вбок, съеживаясь в точку по мере того, как челнок
удалялся от планеты. Может, он жил внутри меня...
Тогда все легко объяснялось. Иначе как я мог знать?.. Или просто я
лучше других мог читать те неуловимые знаки, сообщения, проскальзывающие
мимо сознания куда-то в глубины мозга? Памятник прямо дышал ими. В конце
концов, может быть, творцы больше походили на гидранов, чем на людей. Но эта
мысль не избавила меня от усиливавшегося с каждым часом ощущения, что я
растворяюсь в пространстве. Я опять потрогал серьгу. Сначала сигнал, потом
Киссиндра, потом вот это... Я вспомнил, что, возвратясь, снова попаду в
электронную сеть невидимки. Люди всегда старались делать мою жизнь
невыносимой. Они травили меня, как и любого, в чьих жилах текла кровь Гидры.
От расы гидранов мало что осталось... Соберись с духом. Перестань быть
собственной тенью. Я разжал пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла.
Сдерживая дыхание, я всю оставшуюся дорогу пытался держать мозг
выключенным. Когда мы приземлились, я снова очутился в стерильном чреве
порта. Его массивные пластико-керамические стены окружали меня, словно
крепость. По залу сновали люди - человек пятьдесят, и никто не проявлял ко
мне никакого интереса. Я двинулся дальше, освобождая, насколько мог,
мозговые рецепторы, прислушиваясь: ничего. Зудящего радио-невидимки в мозгу
не было... если оно вообще не примерещился мне тогда, в торговом зале. Моя
телепатическая способность умерла три года назад, но иногда мозг разыгрывал
со мной подобные шутки.
Кивком головы я отделался от своих спутников в пошел с толпой туристов
через керамическое поле к воротам. Человеческие ручейки текли по площадке,
вливаясь в гулкую пасть широкой аллеи, ведущей сквозь запутанные музейные
внутренности к лифтам, готовым вынести туристов наверх, в городскую часть
порта. Я шел вместе с толпой, для собственного спокойствия стараясь
держаться ближе к стене.
И вдруг я замер и уставился на стену. Там, внутри кривого,
нарисованного баллончиком с краской сердца было мое имя. КОТ. КОТ И ДЖУЛИ.
Несколько человек налетели на меня, послышалась брань. Мне было наплевать. Я
даже не заметил, как толпа схлынула, не заметил, что остался один на один со