"Вернор Виндж. Принцесса варваров" - читать интересную книгу автора

озадачена не меньше, чем сам Рэй. Каким-то образом замешательство не
заставило ее выйти из образа: свое удивление она выразила улыбкой, словно
хотела сказать: "как интересно, как остроумно". Он не мог сказать, что это
было - игра или все то же искреннее изумление, которое девочка
демонстрировала раньше. Она пару раз взмахнула клинком, описывая в воздухе
широкие дуги, затем замерла, нерешительно покосилась на Кор и "сибов". Рэй
понял: это последняя возможность прекратить этот спектакль и бежать. Кор
бросилась вперед, но девушка отвернулась и что-то крикнула священникам.
- Она говорит, что готова.
Рэй только что осознал, что затаил дыхание. Девочка может сражаться.
Копьеносцы уже поддались на обман; никто из них не умел по-настоящему
владеть оружием. Жрецы были циниками, но не глупцами: они предпочитали,
чтобы за них сражались другие. Кем надо быть, чтобы согласиться на такое?
Умственно отсталым? Или полным глупцом, который просто не способен бояться?
Толпа жрецов расступилась, и некто, очень грузный и высокий, заковылял
по склону в сторону Тати Гримм. Поединщик двигался медленно, почти неуклюже.
Даже отсюда Рэй мог видеть, что его физиономия не изуродована избытком
интеллекта. Благодарение Свету!
Затем он увидел второго.
Они могли сойти за близнецов - огромные, глупые... и вооруженные.
Каждый выставил перед собой свой меч-булаву. Это оружие служило и для
нападения, и для защиты. Бойцы были одеты в прочную кожу - доспехи
примитивные, но, по крайней мере, настоящие. Татя Гримм была, в сущности,
голой, а ее доспехи - просто яркой фальшивкой. Вместе они весили, пожалуй,
втрое больше, чем она одна.
Едва приблизившись к девочке, "термиты" начали расходиться и в десяти
футах от нее остановились. С минуту бойцы пристально смотрели друг на друга.
Кажется, тупицы забеспокоились, подумал Рэй; надо быть совершенным пнем,
чтобы не почувствовать настроение своих соплеменников и смертоносную
уверенность, которую буквально излучает противник.
Двадцать лет он творил фантазию. Этой ночью она слилась с реальностью -
и на миг сама стала реальной. Эту сцену можно было смело помещать на
обложку: Храла, бесстрашно стоящая перед парой человекообразных громил, а на
заднем плане - город, весь состоящий из башенок. Последние отблески синевы
исчезли с поверхности восточного океана Серафа. Диск закрыли тени, их цвет
менялся от ярко-красного к темно-пунцовому. Пахло дегтем: облако дыма,
поднявшееся от бочек с горящей нефтью, все еще висело в воздухе, заслоняя
континенты Серафа, а порой их было просто невозможно разглядеть. Все было
залито неверным багровым сиянием - башни, пленники, жрецы, поединщики... Это
был цвет крови, цвет Хралы, на фоне которого происходило большинство ее
леденящих кровь сражений.
Жрец прикрикнул на меченосцев, и время снова начало ход. "Термиты"
заходили с двух сторон, помахивая своими меч-булавами. Девочка схватила свое
оружие за рукоятку и за второй захват и закружилась между ними. Они были
медлительны, а Татя Гримм - быстра, как смерть. Только это и могло спасти
ее. Вот она отскочила назад, на возвышение. Она размахивала мечом как
палкой, только защищаясь. При каждом ударе во все стороны летели крючки и
куски обсидиана.
Татя сделала три широких скачка назад и сдвинула руки, теперь держа
свое оружие только за рукоятку. Взмахи стали резкими и быстрыми, а их широта