"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

поверили им, если бы мы предоставили им судьбу Делонэ, Флесселя, Фулона,
Бертье, если бы мы не вырвали у них приказа идти против Бастилии и
разрушить ее? Что сталось бы с нами 5 октября, если бы мы не принудили их
дать приказ двинуться на Версаль? [голод в Париже и привоз семьи Людовика
XVI в Париж из Версаля] И что сталось бы с нами ныне, если бы мы
продолжали полагаться на них? У них есть основания призывать вас к слепому
доверию. Но, чтобы почувствовать, как мало они его заслуживают, вспомните,
что до сего времени оказалось невозможным заставить продовольственную
комиссию отринуть негодных своих сочленов; вспомните, что не легче было
заставить и самый муниципалитет дать ясный и полный отчет; вспомните, что
многие из его членов обвинялись в ужаснейших должностных злоупотреблениях.
Обратите затем внимание на скандальную роскошь этих муниципальных
администраторов, содержимых на счет народа, на пышность мэра и его
помощников, на великолепие занимаемого им дворца, на богатство его
обстановки, на роскошь его стола, когда он в один присест потребляет
стоимость прокормления четырехсот бедняков. Подумайте, наконец, что эти же
самые недостойные уполномоченные ваши, растрачивающие государственные
богатства на свои удовольствия, насильственно вынуждают вас расплачиваться
с жестокими кредиторами и безжалостно предают вас ужасам тюремного
заключения.
Вы ставите мне в упрек резкость и несдержанность, с которой я
обрушиваюсь на врагов отечества, и вы предлагаете мне снять заголовок с
моей газе-" ты под тем предлогом, что такой заголовок предполагает
сочувствие части народа, который может признать истинным своим другом лишь
того, кто утверждает только такие факты, на которые у него есть
доказательства, кто лишь осторожно решается затронуть репутацию любимого
министра Франции и кто в писаниях своих сохраняет уважение и приличие по
отношению к публике...
Это все равно, как если бы я привлекал вас к ответственности за то, что
вы разражались проклятиями при осаде Бастилии или во время похода против
королевской гвардии, или все равно, как если бы я ставил вам на вид то,
что вы без достаточной вежливости упрекали Делонэ в его вероломстве и не
попросили его разрешения раскромсать его на части. Не поддавайтесь обману:
война наша с врагами еще не окончена; ежедневно они ставят нам ловушки, и
ежедневно приходится сражаться с ними; вы вменяете в преступление то, что
я отчаянно бьюсь за ваше благо и выступаю против них с единственным
оружием, которого они боятся. Что касается излюбленного министра Франции,
то он до своего возвращения, пожалуй, еще мог порочить кого-нибудь, но
здесь завеса сорвана: спросите-ка его, кто платил войскам, пришедшим,
чтобы перерезать всех вас и превратить ваш город в пепел; спросите его,
кто заставлял голодать и отравлял вас столько времени; спросите его, какие
надежные справки давал он вам относительно приготовлений к бегству
королевской семьи в Мец; спросите его, кто скупает у вас всю звонкую
монету, после того как уже скуплено все зерно, - а потом взгляните на его
молчание и судите о его доблести.
Вы предлагаете мне расстаться с званием Друга народа: ничего большего
не могли бы потребовать от меня самые жестокие наши враги. Как могли вы
допустить столь безрассудное требование? Принимая это прекрасное звание, я
подчинился единственно движению моего сердца; но я старался заслужить его
своим усердием, преданностью родине, и мне кажется, что я оказался на