"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

это время Барнав, с тупостью настоящего жирондиста, уничтожил все значение
декрета и поставил цветные племена в положение худшее, чем до революции. А
кто такой Модюи, этот королевский офицер, как не яростный сторонник
короля, как не противник революции, как не руководитель сан-домингской
Вандеи? Разве после этого тебе кажется странным такое зрелище?
Бонапарт обернулся в ту сторону, куда кивнул Робеспьер и где среди
криков гневной толпы, среди шума, беспрестанного бега, ударов и воплей он
увидел черного человека с курчавой головой, с черным лицом и черной
волосатой грудью, в разорванной рубахе. Белые зубы улыбались страшным
оскалом, он держал в руках выщербленный старый кусок алебарды и потрясал
неправильно отрубленной, искрошенной головой. К нему подводили одного за
другим, он резал, рубил и ударял без устали и без перерыва.
То был негр Делорм, мститель за свое племя, появившийся неизвестно
откуда, искавший по тюрьмам предателей, когда-то истребивших делегатов с
острова Гаити. Чтобы облегчить себе эту задачу, он не отказывался ни от
чьих поручений; он рубил, резал, крошил и кромсал всех, кого ему
подводили, и только на третью ночь, найдя в катакомбах заставы Сен-Жак
молодого лакея Массиака и конюха, служившего Шарлю Ламету, он связал их
обоих и, погоняя бичом, ночью подвел их к самому Кламарскому рву. Он долго
и ожесточенно говорил им что-то ломаным английским языком и потом,
развязав их правые руки и надев кандалы, соединившие обе левые руки его
врагов, приказал им вступить в единоборство, заявив, что тот из них, кто
победит, будет им отпущен на волю. Но оба, и лакей и кучер, мгновенно
загорелись одним намерением: они бросились на Делорма с ножами, которые он
же им вручил. Хитрый негр это предвидел, он отскочил в сторону; легкий
помост, на который прыгнули оба разъяренные его противника, провалился под
их ногами, и оба они попали в клоаку Кламарского рва.


Ретиф де ля Бретонн так описывал эти события:
"Я заперся у себя дома на остальной день 3 сентября, думая, что
убийства прекратились за недостатком жертв, но вечером я узнал, что
ошибся, - они были приостановлены всего на несколько минут. Я не верил
рассказам о том, будто восемьдесят заключенных в тюрьме Ла Форс ушли в
подземелье, откуда стреляли в нападавших, и будто их собирались задушить с
помощью дыма от смоченной соломы, положенной у входа. Я отправился туда.
Убийства продолжались, но спасенных было больше, и мне показалось верным
то, что говорилось о ворах, будто бы спасавших своих товарищей. Но был и
обратный способ действия. Все фальшивомонетчики заставляли, наоборот,
убивать своих товарищей, делая в то же время вид, что хотят их спасти...
Убийства прекратились в Аббей, в Консьержери, в Шатле, где никого не
осталось.
Вечером все направились в Бисетр. Там вывели "конурочников" (тех,
которые сидели взаперти в темных конурках); но их судили менее правильно,
чем в обычных тюрьмах. На них едва взглядывали, по двум причинам:
надзиратель в тюрьме Бисетр, убитый раньше других, не мог дать список
заключенных, а затем вообще было известно, что то были поголовно
отвратительные субъекты, которых революция не могла освободить. Они были
расстреляны во дворе. Заключенные в тюрьме Ла Форс в первом этаже, во
дворе темных конурок, пробовали защищаться, вооружаясь; но они были