"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

тяжелый двадцатисвечовый канделябр. Массиак короткими и отрывистыми
фразами давал распоряжения.
...А в этот час Саси беседовал с отцом Томасьером, укрываясь от уличной
перестрелки. А в этот час Оже, выйдя от Лавуазье, прибыл в семью Ретиф де
ля Бречонна, чувствуя необходимость говорить с любимой девушкой. Дочь
Ретифа, Франсуаза, открыла ему дверь и сказала:
- Добро пожаловать! Расскажите, почему давно вас не было видно и почему
вид у вас такой, как будто бы хоронили кого-то?
- Вы правы, - сказал Оже, - нам всем очень тяжело, и я боюсь, что
преждевременно придется уехать.
Франсуаза вскинула на него глаза и ничего не сказала. Наступило
молчание. Оже, чтобы нарушить неловкость, спросил:
- Что делает ваш отец? Я слышу голоса в его типографском кабинете.
- Отец, как и всегда, занят. Он же ни минуты не может остаться без
дела. Сегодня кончил гравировку автопортрета. Он заканчивает книгу
"Парижских ночей", записывает свои наблюдения и встречи, считает, что
каждый день дорог и ни один из них не повторится. Он дружит с крайними. Он
работает днем, а ночью выходит и смотрит, как живет Париж. Он изобразил
себя в плаще, в широкой шляпе, а на шляпе сидит большая пучеглазая сова, с
которой он любит сравнивать себя. Отец говорит: "Сова Минервы вылетает
только по ночам".
- Изменились ли его отношения ко мне? - спросил Оже.
- Нет, и трудно на это надеяться, - ответила девушка. - Сейчас вы с ним
говорить не сможете, у него сидят господин Фурнье и господин Фирмен Дидо,
которые спорят из-за размеров типографского шрифта.
- Что же тут спорить? - спросил Оже, чтобы как-нибудь отвести разговор,
приносящий боль.
- Как же, - с живостью ответила Франсуаза, - господин Фурнье в основу
типографского счета положил длину королевской ступни. Ступня короля имеет
двенадцать дюймов, дюйм имеет двенадцать линий, линия - двенадцать
пунктов, - вот шестую часть этой линии господин Фурнье и считает
необходимым способом измерения формочек для отбивки букв. Господин Дидо с
ним спорит, а мой отец предлагает им определить "какое отношение имеет к
королевской ступне листок газеты, именуемый "Пикардийский корреспондент".
Господин Фурнье доказывает, что при введении его шрифта легче бороться с
революцией и что нет никаких оснований утверждать, будто бы "Пикардийский
корреспондент" не печатается в типографии Дидо.
Что такое "Пикардийский корреспондент"? - спросил Оже. - Почему такой
спор о какой-то листовке?
В это время послышались голоса. Дидо кричал:
- Ни один из моих типографщиков не станет набирать гнусных листов
газеты Бабефа "Пикардийский корреспондент"! Это порох, подложенный под
фундамент всего общества, это взрыв, от которого взлетит человечество.
Проповедник Бабеф требует уравнения состояний, он требует изъятия
дворянских земель без выкупа, он требует даже таких диких вещей, как
передача мануфактур в руки правящего народа, а вы осмеливаетесь
утверждать, что "Пикардийский корреспондент" печатается в Париже да еще в
моей типографии.
- Ну, я пошутил, господин Дидо! - воскликнул Фурнье. - Я никогда
серьезно не утверждал вашей симпатии к таким господам, как Марат и Бабеф,