"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

С этими словами молодой человек вынул огромный пистолет, осмотрел полку
и произнес, стискивая зубы:
- Проклятая нация! Неужели, истребив свободу на моем острове, они
смогут удержать ее за собою?
- О каком "Острове" вы говорите?
- О Корсике! Конечно, не об "Острове на Сене"!
Прошло несколько секунд. Какие-то тени зашевелились у дальних домов.
Молодой офицер сказал:
- Идите до собора, а я здесь постою, но перебегайте улицу не раньше,
чем я выстрелю, а потом прячьтесь в Нотр-Дам.
Он просчитал до трех, и словно пушечный выстрел раздался над улицей,
группа людей разбежалась. Туссен был уже далеко и через минуту взбирался
по ступеням огромного недостроенного собора. Он слышал за собою шаги. Ему
чудилось, что его преследуют какие-то тени. Шаги раздавались то близко над
самым ухом, то далеко, словно капли, падающие на дно колодца.
Перебегая по темным лестницам, путаясь, негр поднимался все выше. В
состоянии полного изнеможения, глотнув в пролете морозного воздуха, он
пошел в ту сторону, откуда тянуло холодом, и, выйдя на парапет, спрятался
между замерзшими звеньями балюстрады. Глубоко над ним расстилался глухой,
темный, лишь кое-где мерцающий огнями Париж. Темные каменные изваяния
недвижно нависли над городом. Было тихо. И вдруг рядом послышались шаги.
Человек, крадучись, шел, стремясь слиться со стеною. Он остановился в
раздумье, тихо распахнул плащ, подняв пистолет, выстрелом озарил
балюстраду. Уродливая химера на перилах собора, изваянная из черного камня
безумцем тринадцатого столетия, не пошевельнулась, и только ухо,
раздробленное пулей, брызнуло каменными искрами по снегу.
Стрелявший в ужасе бросился вниз со словами:
- Эти проклятые негры превращаются в камень!
Через десять дней ветер замел следы скрывавшихся негров по зарослям
морского берега, под соснами песчаных дюн Ла-Манша.
Массиак был озабочен поимкой двух бежавших слуг. В Париже наступили дни
неожиданной ранней весны, и давно растаял тот снег, на котором мерзли не
привычные к холоду черные ноги. Занятые французскими делами, "Друзья
чернокожих" позабыли о предметах своих забот, а когда вспомнили, то
оказалось, что все негры исчезли, и Кондорсе предположил, что они
благополучно уехали, не дождавшись обещанного декрета. Начиналась новая
борьба не на жизнь, а на смерть. Триста дворян были найдены в Бордо и были
застигнуты на приготовлении к побегу. Около двухсот семей были опознаны в
Марселе. Население волновалось, беднота кричала, а Национальное собрание
требовало отпуска невинных. Марат на страницах своей газеты клеймил
богатых буржуа, сидевших в Национальной ассамблее, а Робеспьер все чаше и
чаше поднимал голос уже не столько в защиту угнетенных, сколько требовал
кары для угнетателей.
Вихри взлетали высоко над головами сидевших в здании Ипподрома
депутатов, и пока они брали на себя решение маленьких деталей политики
собственников, в это время другие мощные стихии столкнулись на широком и
просторном политическом поле битв. Национальное собрание посылало мягкие
требования пощадить дворян, пытавшихся бежать за границу Франции, но
местные руководители французской революции, провинции, предавали казни
этих пойманных дворян, десятки и сотни ослушавшихся воли тех, кто уже без