"Анатолий Виноградов. Черный консул [И]" - читать интересную книгу автора

с меня этих трех жуликов, чтобы я не вмешивался в их дела. Потом, как мог
я без подготовки определить направление своих ударов? Вы смотрите, сахар
исчезает с рынка, вы не найдете ни зернышка кофе. Во всем этом парижские
купцы и агенты провинциальных контор в Сен-Мало, в Бордо, в Гавре, в
Тулоне, в Марселе обвиняют негров. Восстание цветных людей считают
причиной того, что Париж голодает. Может быть, действительно нужно было бы
внести какой-то порядок в дело освобождения цветных племен?.
Его перебил Робеспьер:
- Порядок нужно внести в тарифы и цены. Вот тебе лучшее свидетельство:
один из друзей нашего клуба доносит, что купец Дэльбе имеет на два
миллиона ливров сахара и на один миллион - кофе, но он не продает ни
сахар, ни кофе. Его не устраивают ни корсеты, которые во всяком случае уже
не стоят теперь пяти франков, ни серебро, - он продает только на чистое
золото с огромной надбавкой. Порядок надо внести в рыночные цены, это
заставит богачей не повышать стоимости продуктов. Надо внести закон о
максимуме.
- Вот это верно! - воскликнул Демулен. - Но это ново, это совсем новая
теория.
- Теория революционного правления тоже новая, как и революция, которая
ее создала, - ответил Робеспьер. - Вот вам еще двое владельцев
колониальных складов - Дандрэ и купец Боскари. Вот наглые биржевики,
спекулирующие сахаром, и никакие якобинские клятвы "отказаться от сахара,
не пить кофе до тех пор, пока не установятся на них прежние сносные цены",
не сделают этих двух биржевых акул умереннее в их зверских аппетитах.
Честные патриоты будут отказывать себе в необходимом, а биржевые акулы
ничего не будут считать излишним. В вопросе о признании гражданства за
цветными племенами я придерживаюсь своих прежних взглядов: пусть погибнут
колонии, но будет торжествовать принцип равенства граждан. Я считаю, что
необходимо сломать ценз, установленный Национальным собранием, но что вы
будете говорить о правах для цветных людей, когда у нас в положении негров
и рабов остаются миллионы свободных граждан, признаваемых неактивными по
существующим нормам Национального собрания? Я думаю, что нужно освободить
и тех и других, я думаю, что революция только что началась. События,
которые произошли в наших колониях, поистине ужасны. Сегодняшний вечер я
посвящу просмотру стенограмм Национального собрания и потом поделюсь с
вами моими соображениями об истинных виновниках трагических происшествий
за океаном. Мы вернемся в Париж не раньше завтрашнего дня, когда уляжется
буря, связанная с нашими именами.
- Так! Согласен! - сказал Марат. - К приезду Лорана Басса я составлю
очередной номер газеты. Демулен займется просмотром рукописи для
очередного номера "Революции Франции и Брабанта".
Народные трибуны прекратили общий разговор и, не глядя в окно,
принялись за работу. Марат скрипел гусиным пером по бумаге. Робеспьер
ходил большими шагами. Бумаги лежали на скамьях и на полу.
Максимилиан Робеспьер не слишком рассчитывал на то, что он уцелеет в
Париже: покушения на друзей народа учащались, аристократия сопротивлялась,
а самым тяжелым было то, что богачи всех мастей вели себя так, будто
революция сделана только ими и только для них.
Исчезло чванство знати только для того, чтобы уступить место чванству
богачей. Где же естественный закон, делающий людей равными в правах, и как