"Владислав Виногоров. Повстанец " - читать интересную книгу автора

подкинуть. Чтобы ненаглядная доченька не маялась от того, что у мужа не
шибко социальный статус высокий...
И что я о себе теперь могу сказать? Человек, который упускал
возможности? Одну за другой? А может, не так: человек, который хватался не
за те возможности? Тоже, наверное, правильно... Или я, несмотря ни на что,
поступал верно? Интересно, а что я буду делать, если история повторится?
Женюсь на разбалованной дочке очередного начальника очередной академии?
Начну слушать очередного дурака Альтуса? Или пошлю все ко всем чертям и
займусь разведением кактусов. Тоже, кстати, вариант. Представляю: приходит
ко мне очередной же недоносок, говорит, что назревает опять путч, а я ему:
хоть два путча! Я ведь уже и забыл, с какой стороны за автомат держатся.
Могу, если хочешь, кактус подарить. Хороший такой кактус, большой. И иголки
очень длинные и острые. Поставь, мил-человек, этот кактус себе на стул и
садись на него поплотнее. А лучше - с размаху! Чтобы почувствовал, ублюдок
вонючий, какие ощущения испытываешь, когда путчами занимаешься!
Глупые размышления ни о чем, по пути в никуда, под мерный перестук
колес... Вот так бы ехал и ехал - без всякой связи с посещавшими меня до
этого мыслями, подумал я. Можно размышлять, можно поспать. А когда
проснешься - все так же будет вещать Радус и иногда будет прорываться наружу
его приречный акцент. Радус очень потешно окает. А его супруга, Аженис,
будет так же спокойно утихомиривать мужа: радусовский акцент, когда он
прорывается, свидетельствует о волнении. А поезд все так же будет
перестукиваться сам с собой на стыках, и вагон будет медленно покачиваться в
такт этим перестукам.
Хорошо ехать все время и никуда не приезжать. Смотреть на проплывающие
за окном города и села, куда никогда не попадешь. Представлять себе людей,
которые там живут. И... И что? Впереди все равно покажется конечная станция.
На перроне тебя будет встречать неизвестность. Даже если ты выйдешь на этот
самый перрон и не увидишь там ни одного человека. Она, неизвестность, где-то
здесь. Она притаилась за колонной, которую бездарный архитектор прилепил
около массивной двери вокзала. Или за покосившейся будочкой путевого
обходчика, которая почему-то видна с того же перрона. Или... Не знаю где, но
она где-то рядом. И она меня пугает. .
Пугает? А может, мне не страшно, а интересно? Может, я хочу окунуться в
эту самую неизвестность? Как в детстве, когда приезд в незнакомый город
обещал что-то новое и необычное. И оно, это новое и необычное, начиналось
сразу же за дверями вокзала. В детстве... А сейчас у меня что? Интересно, я
преждевременно состарившийся ребенок или впавший в детство старик?..
Наверное, все-таки ребенок. Когда впадают в детство, то всяческими глупыми
мыслями голову не забивают. Впрочем, а откуда я знаю, что чувствует человек,
когда он впадает в детство? А ведь знаю! Только я не впал в детство, меня
туда забросили. Забросили злые и коварные волшебники, чтобы... Чтобы что? А
может, и ничего. Может, им просто интересно понаблюдать. Вот он, наш
резидент в детстве. И вести он себя будет не так, и людей может напугать. А
мы посмотрим. Нам же интересно. Его можно ни на что не провоцировать. Он сам
себя спровоцирует так, что нам и не снилось. Или все-таки снилось?

Наверное, я заснул. Да не "наверное", а заснул. Разбудил меня резкий
толчок поезда и последовавшая за ним тишина - перестука колес больше не
было. Но тишина тут же взорвалась звуками хриплого вокзального