"Моисей Винокур. Голаны" - читать интересную книгу автора

В ответ вылупил свои, как обмороженные, и не отвожу.
Это я умею, этому я в Израиле научился. Этому можно научиться только на
Родине, если ты не урка.
- Будь рядом, Чико, - не требует, а просит командир.
- Что случилось?
- Боаз погиб! Бузи Пеккер!

Стриженый дерн на площадке перед столовой автобазы Кастина.
Свободные от рейсов водилы, развалились мы, сытые, в пахучей траве под
весенним, еще не жгучим солнцем. Маленький Бузи лежит рядом с отцом.
Вплотную. "Почеши спину", - просит в который раз размякший Иегошуа у Бузи.
Пацанчик и рад бы, да нас застеснялся. "Почеши", - говорит отец. Бузи
вспрыгивает на спину отца и быстро-быстро снует руками под рубахой полевой
формы. Иегошуа стонет от удовольствия, а Бузи, прильнув, кусает отца за
мочку уха.
"Черт твоему батьке, - шепчет Иегошуа. И уже не понять, сам с собой или
только для Бузи причитает: - Сахар. Мед. Микроб. Свет глаз моих... "

- Ты меня, командир, в это не впрягай. Я снега нажрался по горло! Я
больше снег видеть не могу. Иди сам. Там, в палатке, люди верующие. Тебе
помогут.
Комбат смотрит на меня глазами убитого.
Я не хотел быть на его месте.
Не хотел входить в его положение.
Не хотел видеть Иегошуа и не хотел при этом присутствовать.
- Чико, прошу тебя, - нудит комбат.
- Нет, - сказал я и ушел, не оборачиваясь, туда, где вчера, до пьянки,
припарковал свой тягач.
Дрянью сыпало с неба.
Не тяжелыми хлопьями снега России, а колкой крупой, если подставить
лицо против Господа Б-га.
Неживой городишко чернел проемами окон вдали, за оградой базы.
Засыпанные снегом громады груженых машин стояли в ряд, как могильные
курганы.
Я искал тягач номер 164.
Не открывая кабину, влез на крыло. Не сметая снег, отвалил правую
створку капота и дважды проверил щупом уровень масла в моторе. Открыл пробку
радиатора и пальцем взболтнул маслянисто-зеленую жидкость антифриза.
Не открывая кабину (перчатки внутри), поплелся обстукивать скаты,
определяя на звук, нет ли проколов. Сначала на тягаче суешь руку под крылья
брызговиков и слушаешь: "бок-бок-бок". Все цело. А хочется, чтобы именно
сейчас, натощак и с похмелья отдало: "пак-пак" размякшего колеса, и
забодаться тебе до угара, отвинчивая гайки гужонов.
Семидесятитонный танк-волкодав стоял на платформе под занесенной снегом
маскировочной сетью.
"Зачатые, рожденные и жившие в снегах, грешное племя Корах! Земля
должна была расступиться и проглотить нас на пересылке в Вене только за то,
что мы видели снег".
Лезу на платформу, где к изгибу гузника прикован танк цепями растяжек.
Тут порядок, а сзади, под пушкой, цепи провисли, и, натягивая ратчер,