"Брайан М.Випруд. Таксидермист " - читать интересную книгу автора

Все это было бы мило и славно, не уговори Николас нашего папу тоже
вложить деньги: вложить, как оказалось, только затем, чтобы Николас еще раз
доказал, каким засранцем умеет быть. Когда все это творилось, меня не было в
городе, но если бы я прослышал что-то, я бы попытался уговорить папу
вспомнить хоть немного былого здравого смысла, а Ника хоть немного
усовестить.
- Это не для меня, и не для тебя, - сказал Ник папе, - а для мамы. Ведь
никто не молодеет, и если вдруг что случится и тебе или маме потребуется
длительное лечение? Бабочками лечение не оплатишь. - Что у старика нелады с
легкими, Николас и не догадывался.
Папу втянуло в эту схему, он горячо и увлеченно комбинировал. Во всяком
случае, потерю он перенес тяжело, и, несмотря на то, что я вызвался внести
то немногое, что мог, папа упрямо держался абсурдного решения работой
возместить свою свинку-копилку. Как вы думаете, сколько бабочек ему пришлось
бы продать, чтобы собрать пару сотен тысяч? Вот от этого он и умер - старик
на восьмом десятке, впавший в амок с сачком в руках.
Словом, брата я презирал - за то, что заморочил папе голову. И хотя
Николас делал тогда вид, что убит горем, меня слишком замотало - как,
наверное, и маму, - и я не мог даже подумать, чтобы Николаса печалило
что-то, кроме его собственной финансовой катастрофы. В доказательство своей
искренности он установил себе странное искупление через Корпус мира. (В
Иностранный легион его не взяли.) С тех пор ничего о Николасе мы не слыхали.
Впрочем, не совсем. В первый год мы с мамой получили от него по открытке:
одни факты, без всяких признаков какого-либо морального или этического
преображения. Было ясно, что Николасу скучно до безумия. После этого с нами
несколько раз связывались представители Корпуса, желая узнать, получали мы
вести от Николаса или нет. Очевидно, в Новой Гвинее он отправился в
самовольную отлучку. Мне бы, правда, хотелось, чтоб каннибалы сделали из
него рагу, хотя я понимал, что, прежде чем нырнуть в котел, Ник, должно
быть, сдерет с них хорошую цену за каждый фунт своего мяса.
Энджи я о Николасе никогда особо не рассказывал, только упомянул, что
он был паршивой овцой. Но Энджи любознательна (чтобы не сказать больше) и
какое-то время подбивала меня разыскать потерянного братца.
- Однажды он сам объявится, Энджи, - сказал я ей. - И ты еще запросто
пожалеешь.

- Гарт, ты хорошо смотришься за рулем папиного "линкольна", правда. Это
твое - капитан за штурвалом своего корабля. И по-прежнему со своим
рокабилльным причесоном, который так нравился девчонкам. Холодновато
опускать верх, тебе не кажется?
Я ничего не говорил, закладывая крутой левый поворот на шоссе. Потом
окинул его взглядом: левая рука на спинке сиденья, правая - на дверце.
- Палинич?
Он поморщился и пожал плечами - в одно движение.
- Люблю анонимность. Кроме того, мне нравится созвучие Николас Палинич.
Такое имя запоминается.
- А Новая Гвинея?
- Есть районы ничего, а есть - кошмар. - Николас поглядел на Гудзон и
на далекие огни Джерси-сити, его голос посуровел. - Я выжил.
- И очистился?