"Георгий Вирен. Путь единорога" - читать интересную книгу автора

- Это я могу и наяву сказать...
- Ну а мне хотелось, чтобы совсем-совсем-совсем правду...
- Правдолюбка, - улыбнулся Матвей и чмокнул ее в щеку. - А третий
вопрос?
- Понимаешь, Матвей, ты во сне иногда говоришь о каком-то
Единороге... Я не понимаю, что... И я спросила: "Кто такой Единорог?" Но
ты ничего не ответил. Я снова спросила, и ты забормотал что-то про чуму,
войну, время... Я не поняла. Кто это - Единорог?
- Да никто, - сказал Матвей. - Проста сказку, наверное, вспомнил. Я в
детстве сказки любил, мифы... Спи, колдунья.
- Не могу...
- А что случилось?
- Знаешь, мне и хорошо и тревожно. Хорошо, потому что люблю тебя, а
тревожно - не понимаю почему... Как будто что-то на нас надвигается... Я
чувствую - вон с той стороны, из-за леса. Как будто там что-то собралось,
скопилось и медленно-медленно ползет к нам через лес... Страшно.
- Не бойся, ведь я с тобой, - сказал он неуверенно.
- У тебя бывает так - когда и хорошо и страшно?
Он не ответил.
Еще бы не знать ему этого! Он испугался, как точно высказала Мила то
же, что чувствовал он, и поразился этому совпадению, и сразу же понял, что
не совпадение тут, а родство, единство, а значит - соединение судеб. И
это, именно это, а не взвесь тревоги и счастья всерьез испугало его. Ведь
он снова, как в летные годы, не мог, не имел права соединять свой путь с
душой другого человека. Он бросил свою судьбу против неведомых, угрюмых
сил и сам, только сам должен был выиграть или проиграть. А проигравший
должен быть смят, растоптан, безвозвратно изувечен и выброшен вон из мира,
который останется тогда несправедливым, немилосердным.
И никого не должно быть рядом, никто не должен быть вместе с ним
сокрушен смертельным ударом.
Но вот не вышло. Не сумел. И теперь отвечает за Милу. Но нечем ему
ответить, выбора нет. И остается идти тем же путем навстречу неизвестности
и уповать на свои силы, на удачу, на благое предназначение, может быть,
дарованное ему судьбой.
А Мила подсказала точно - именно там, куда уходит солнце, копилась и
зрела угроза. Он не боялся, а только знал, что это близится схватка.
Потому что одновременно, днями напролет работая над Машиной, чувствовал
приближение последней спайки, последнего туго закрученного винта. Техника
и вправду не подводила. И по мере долгой работы росла его любовь к Машине,
и все ясней и ясней ощущал он, что Машина отвечает такой же любовью.
Он засыпал с предчувствием Сна. Но раз за разом предчувствие
обманывало, и ночи были пустыми, черными, а пробуждения беспамятными. Сон
пришел нежданно, когда Матвей, расслабленный и счастливый, заснул безо
всяких предчувствий, уткнувшись в Милины пушистые волосы.
Вокруг был дождь - он шел из серого неба ровно, буднично, несильно,
давно. Лес промок до мха, и на полянах земля уже не вмещала воду, и она
выступала чистыми лужицами. Но на Матюшу дождь не попадал, а штаны он
высоко подвернул и с радостью ступал по мокрой теплой земле, по прозрачным
холодящим лужицам. Он уходил все дальше в лес и ничего не слышал там,
кроме дождя. Вдалеке от опушки увидел знакомую березу - старую, толстую,