"Георгий Вирен. Путь единорога" - читать интересную книгу автора

раскоряченную, почерневшую, в Матюшин рост покрытую мхом. Он знал ее не
один год, а недавно услышал слова былины: "У той ли березы, у покляпыя", и
сразу понял, что вот эта его береза и есть "покляпыя". Он погладил ее мох,
поглядел на соседние молодые березки и подумал, что они тоже когда-нибудь
станут такие же покляпые. Он пожалел их всех и молча пообещал им потом, на
обратном пути, придумать, как сделать так, чтобы они навсегда остались
светлыми и стройными. За старой березой начинался лес - совсем глухой,
страшный, и Матюша пошел к нему. "Вернись, сынок", - сказала береза
маминым голосом. Он обернулся, посмотрел на высокий просвет серого неба,
увидел, как капли дождя исчезают, не достигая его лица. Потом посмотрел на
старую березу и покачал головой.
Он шел долго и слышал только дождь. И все чаще и чаще попадались на
его пути кровавые бусинки брусники, но Матюша не трогал их, опасливо
обходил стороной.
И вдруг дождь стих. Матюша видел, как падают тысячи одинаковых капель
вокруг, сливаясь в чуть посверкивающие линии, видел, как вздрагивают
листья и травы от дождя, но не слышал его. И в наступившей тишине
раздались далекие, грузные шаги. Матюша замер в сладком испуге, счастливый
и дрожащий. "Ваня, Ванечка!" - невольно вырвался зов. Но никто не
откликнулся, не послышалось легкого волчьего бега, а тяжкие шаги Единорога
близились.
И Матюша пошел навстречу. Раздвинул густые ветви - и вдруг увидел
перед собой широкий ручей, по обоим бережкам плотно укрытый кустами и
деревьями. Матюша помнил, что еще недавно никакого ручья здесь не было, а
теперь вот - бежал. Прозрачный, быстрый, бесшумный. А шаги были совсем
рядом - за ручьем, за плотной оградой зелени. И вдруг - стихли. Матюша
понял, что вон там, где свисая над ручьем, дикий малинник переплелся с
высокой травой, стоит Единорог. Мальчик услышал его прерывистое гулкое
дыхание.
И вокруг - Единорог завозился, зашумел, затопал и стал уходить! Шаги
его удалялись, удалялись и скоро стихли совсем. Со слезами на глазах
слушал их Матюша. А потом настала тишина, и мальчик повернул назад. И как
только он сделал первый шаг от ручья, по лесу пронесся вздох, и мощно, с
шумом обрушился на Матюшу дождь. Словно ушел, растворился невидимый покров
над ним.
Он вынырнул из дождя, вбежал в сухой чистый дом, и там его встретил
ласковый и грустный взгляд матери.
- ...Что с тобой, Матвей? Ну что с тобой?
Он отмахивался от Милы, не отвечал. Ходил мрачный, страшный, перестал
бриться и зарос почти до глаз. Уходил в лес, курил там по пачке за раз,
возвращался - и падал лицом на топчан. Лежал молча, не спал. Приходила
Мила, гладила его, целовала в затылок.
- Не надо приходить, - процедил он через силу.
- Ну что с тобой, Матвей?! Что?! Я не могу так!
Он и хотел ответить и знал, что надо ответить, но слова застревали в
глотке, язык не ворочался. Все оказалось липой! Все! Все!
Сумасшедший фанатик ждал грома небесного, явления запредельных сил в
облике какого-нибудь там черного ангела Азраила, смертельной схватки и,
может быть, смерти в сиянии славы, а может, неслыханной победы и жизни,
восстающей над прахом поверженного Зла! А вышел-то пшик! Блеф! Пустота!