"Януш Леон Вишневский. Постель" - читать интересную книгу автора

сожалению, не только горькую иронию. Для многих это - истинная правда.
Убежденные в святости любви, в праве испытывать ее готовы при ее, любви,
появлении уничтожить все, что стоит у них на пути. Я опускаю здесь
совершенно крайние случаи любви к Богу, к вождю или к идее. Скорее я имею в
виду подлости, связанные с любовью двух людей. Одними глазами на свою связь
с женатым мужчиной смотрит влюбленная в него без памяти любовница и
другими - постоянно любящая своего мужа и отца своих детей жена. Для первой
ее любовь оправдывает все. В том числе и подлость, которая ей вовсе не
кажется такой уж подлой.

Бывает, что мы любим не один раз в жизни. Стоит ли сравнивать разные
Любови друг с другом? Чем это грозит?
Не знаю, стоит ли. Знаю лишь, что это неизбежно. Мы всегда проецируем
свою теперешнюю жизнь на фон прошлого. В каждую новую связь - кроме первой -
мы вступаем с багажом привычек, воспоминаний или опыта. Но и со шрамами от
ран или следами пережитого счастья, которое посетило нас в предыдущей связи.
Если эти сравнения не являются всего лишь попыткой реконструкции старой
связи, разве что с новой партнершей или партнером, то я не вижу в этом
какой-то особой угрозы. То, что мы любим теперь кого-то другого, не
означает, что мы должны сжечь все любовные письма, оставшиеся нам от
прошлого...

Тест

Среда, 18 августа
Ты думаешь, что воспоминание, разбитое на тысячу кусков, перестает быть
воспоминанием? А может, тогда вместо одного появляется тысяча
воспоминаний... И каждое из них начинает болеть по отдельности...
Вчера вечером он вошел в нашу спальню. В нашу... Несмотря ни на что, я
уже не смогу думать об этом месте иначе. Ты знаешь, что со времени теста, а
это уже четырнадцать часов и двести восемьдесят два дня - он был в этой
комнате всего два раза? Первый раз он вполз пьяный, в руке недопитая бутылка
виски, вся в засохших подтеках крови, сел на краю кровати и, бормоча,
повторял свою мешанину испанского и английского: "Tu eres una fucking puta,
tu eres..." Точно так же, как и презираемый им его собственный отец,
приехавший в Штаты сорок три года тому назад и так и не научившийся говорить
по-английски. Когда он напивался и начинал ругать свою жену - его мать, - то
испанское вульгарное puta (потаскуха) он усиливал английским fucking.[11]
Ему казалось, что так он сильнее ее унизит. Его сын - мой муж - не мог в тот
день унизить меня еще больше. Ни он, ни кто другой. Я чувствовала себя как
провонявший мочой уличный пожарный кран, обнюханный и обоссанный стаями
блохастых бродячих собак. И в тот момент мне казалось, что я заслужила это.
Он слишком хорошо знал меня, чтобы не понимать моего состояния. Когда же он
заметил, что его старания напрасны, а бесконечное повторение "fucking puta"
и "fucking потаскуха" уже не приведет меня к новым судорожным рыданиям -
просто во мне больше не осталось слез, - он допил виски, бросил бутылку в
закрытое окно спальни, разбив в мелкую крошку двойное стекло, и, сжимая мои
запястья, приблизил лицо к моему. Он смотрел мне в глаза и остервенело
повторял, как он меня ненавидит. Сначала спокойно, свистящим шепотом,
артикулируя чуть ли не каждый звук, с густой белой пеной, собирающейся в