"Януш Леон Вишневский. Постель" - читать интересную книгу автора

мы контактируем с той частью сознания, которая причиняет боль.
- У вас ведь сейчас нет ни одной частицы тела и души, которая бы не
болела, так? А значит, ваши сны ничем не отличались бы от того, что вы
переживаете наяву, а то, что вы переживаете, - кошмар, так? Неужели вам
хочется вдобавок к этому постоянно - и ночью тоже - ощущать бешенство, гнев,
зависть, страх, унижение или ненависть? Хочется?
Я не хотела. Но это не значит, что я с этим смирилась. Мало того что я
не жила днем, так я еще была дышащим трупом ночью. И это все я! Я, которая с
детства в снах проживала свою другую, гораздо более интересную жизнь.
Мне снился Лесьмян.[12] Мы сидели, касаясь друг друга плечами, на
ступенях, спиной к алтарю, в маленькой часовенке, наверное в Португалии. Да,
это, наверное, было в Португалии. Я только там видела такую маленькую
часовенку. Как-то раз Энрике взял меня на уик-энд в Лиссабон. В воскресенье
утром мы поехали в Вила-Нова-де-Мильфонт. Это маленький городишко, в
сущности деревня на Атлантическом побережье Португалии. Он знает все самые
интересные места на свете. На крутом скалистом берегу рядом с балюстрадой с
видом на Атлантический океан стояло маленькое белоснежное здание с крестом и
небольшой башенкой с колоколами. Оно было таким маленьким, что в первую
минуту показалось, что мы в Леголенде или на Малой Улочке в Праге. Внутри
несколько старушек в одинаковых черных платьях и платках громко читали
молитвы.
Лесьмян, это точно был Лесьмян. Я четко помню его лицо. Огромный
орлиный нос, выступающий подбородок, седые волосы начесаны на высокий лоб. В
черном костюме и белой сорочке с засохшим на воротничке пятном крови. Мы
сидели на этих ступенях перед алтарем в молчании, часами, смотря друг другу
в глаза. У наших ног на каменном полу костела играла с тряпичными куклами
маленькая девочка со старушечьим лицом. На ней тоже было черное платье, а на
голове - черный платок. Она посадила всех кукол в ряд перед собой и
подносила к обозначенному грубой ниткой рту облатки для причастия. В
какой-то момент Лесьмян стал гладить мою гипсовую руку и читать свои стихи:

Губами у источника твоей груди
молюсь я за бессмертье тела твоего...

Тогда я дала ему пощечину. У меня не было ни тела, ни груди! Все он
врал. Я ударила его в бешенстве гипсовой рукой, которая разлетелась на
тысячу металлических осколков. Девочка от испуга просыпала облатки на пол
костела, тряпочные куклы стали смеяться, разрывая нитки, обозначавшие их
рты, и я проснулась.
Боже, я начинаю возвращаться к жизни! Мой первый сон!
Прекрасный сон, ведь правда, Агнешка?


Примерно восемнадцать месяцев тому назад...

Суббота, 25 января
Он очень старый. Ему сорок пять - и "гусиные лапки" вокруг глаз. Есть
даже прядка седых волос над правым виском. Это мое самое любимое место у
него на голове. Еще его пальцы самые длинные, какие я только видела в жизни
у мужчины. На его левой щеке небольшой поперечный шрам, прячущийся под