"Януш Леон Вишневский. Постель" - читать интересную книгу автора

всем было слышно. Но никто не слушал. Замолчала, лишь когда добралась до
последней страницы. Какое-то время ждала реакции окружающих. Но, услышав
вместо отзыва храп с соседнего лежака, резко встала.
В сердцах бросила путеводитель в воду, взяла бокал с недопитым цветным
коктейлем и направилась в отель. И на это тоже никто не отреагировал.
Везде, где ей приходилось останавливаться, она выясняла, есть ли
библиотека. В одних отелях это было специальное помещение с кондиционером, с
удобными креслами и диванами, где можно было утонуть с книгой в руках и
забыть об окружающих. А в других - короткая полка, подвешенная над
единственным деревянным стулом. Ей хотелось знать, какие книги читают люди
во время отпуска. И какие оставляют почитать другим. Она, например, всегда
оставляла книги, которые имели для нее значение-Потом, уже дома, докупала
экземпляр любимой книги. Но часто и его она тоже оставляла в одном из
отелей. Точно она не помнит, но Колаковского[6] оставила, наверное, в пяти
отелях. Кроме того, ей почему-то обязательно хотелось знать, есть ли в таких
библиотеках, особенно на краю света, польские книги.
Она подошла к сонному портье. Спросила о библиотеке. Он посмотрел на
нее недоуменно, но, когда до него дошло, о чем речь, пальцем указал на
застекленную полку, висевшую в углу холла, прямо над полинявшим креслом.
Полка чем-то смахивала на верхнюю часть буфета, того, что она вместе с
кроватью получила в наследство от бабушки Марты. Солидные темные доски, а на
них, за стеклом, книги. Главным образом французские и английские,
удивительно много русских, изредка немецкие. Какое-то время она разглядывала
надписи на корешках. Одна книга стояла корешком вовнутрь. Ей захотелось
узнать, что за книга. Полка висела слишком высоко, с пола до нее было не
дотянуться. Одной ногой она встала на кресло, потянулась к книгам, потеряла
равновесие и, падая, увлекла всю полку за собой. Стекло со звоном разбилось.
Она лежала на полу, вся усыпанная осколками. Над ней склонился испуганный
портье, все громче и надрывнее причитавший: "О, ту God". Под осколками у нее
на животе лежала книга. Она отбросила ее в ярости, поранив пальцы. Потом она
встала, прикрывая руками голую грудь. Подняла лифчик своего бикини. Он лежал
на полу под полкой. Сначала она попыталась надеть его, но только испачкалась
кровью, а когда заметила, что замок на нем сломан, оставила эту затею.
Портье помог ей дойти до стойки.
- Дайте ключ от моего номера и велите принести большое ведерко льда. И
что-нибудь для дезинфекции. И пару пластырей, - добавила, заметив струйки
крови на ладонях. - Номер триста пять. И уймитесь вы, наконец. Со мной
ничего страшного, - успокаивала она портье.
У ее ног лежала та самая книга, которую она отбросила в ярости.
Наклонилась и не поверила своим глазам. Польская книга! По-польски!
- Можете продать мне эту книгу? - спросила она портье, листая страницы.
- Продать? - Он на секунду оторвал взгляд от ее испачканной кровью
груди. - Что вы! Возьмите ее просто так! И любую другую, какая только вам
понравится. Пожалуйста. Любую другую. Да хоть все. Я сейчас же пошлю лед к
вам в номер. Да, в номер. И все эти книги тоже пошлю. В номер. Номер триста
пять, да, уже, пожалуйста, ключ, номер триста пять, берите все эти книги.
Простите, пожалуйста, спасибо, о боже мой, простите, спасибо, все книги,
ведерко льда, пластыри, триста пять... - все повторял он в каком-то
исступлении.