"Адам Вишневский-Снерг "От разбойника..."" - читать интересную книгу автора

расстояния - было очень трудно отличить от нормальных людей.
В самом конце перрона была телефонная будка. У меня появилась мысль,
что можно немедленно позвонить Линде, чтобы хотя бы в нескольких словах
описать ей чудо, превратившее целый поезд в его движущийся макет. Линда
начинала работу двадцатью минутами ранее, так что в этот момент должна была
уже сидеть за своим столом. К сожалению, будку уже занимала какая-то
девица; рядом прохаживалась другая, ожидая своей очереди. Я остановился
рядом с ними.
Через несколько минут, когда ситуация не изменилась ни на йоту, и
стало не хватать терпения, я постучал в стекло кабинки. Но это не дало ни
малейшего эффекта. Номер, набираемый девушкой, стоящей у автомата, имел,
повидимому, несколько десятков цифр, ибо, спустя еще одну минуту, она так и
не закончила его набирать. Я обошел будку и присмотрелся к молодой особе.
Указательный палец любительницы поболтать по телефону намертво торчал в
отверстии "восьмерки" на номеронабирателе гипсового аппарата, а каучуковая
рука ритмично вращала диск туда и назад. Вторая рука манекена была
нераздельной частью трубки, та же - через массу, окрашенную в цвет
человеческой кожи - была спаяна с левым ухом девицы. При всем этом глаза
девушки глядели на аппарат осмысленно, а ее живое лицо выражало то
собранность, то, через какое-то время, нетерпение, что в результате давало
чудовищный эффект.
Отходя по направлению к своей фабрике, я еще бросил взгляд на фигуру
второй пластиковой девушки, туфли которой вытоптали в разогретом асфальте
след в виде большой подковы, отмечая путь ее многочасового топтания в
ожидании возможности поговорить по телефону.
На пол-дороге к фабрике я встретил Райяна Эльсантоса, своего знакомого
по работе.
- Мы опаздываем, Карлос, - сказал он совершенно естественным голосом,
протягивая мне свою искусственную руку.
Я же склонил голову, чтобы глянуть на часы. Но в стрелки всматривался
несколько секунд не для того, чтобы узнать точное время, так как работа
была самым последним делом, о котором я в данный момент мог мыслить трезво:
мне хотелось скрыть нерешительность, граничащую с испугом, которая должна
была появиться на моем лице, когда я увидал Райяна. Дело в том, что он -
подобно иным прохожим, движущимся по обеим сторонам улицы - состоял из
резины и пластмасс. И выглядел он даже хуже остальных. Райян приезжал на
работу со станции Кройвен-Центр, так что по дороге он должен был много чего
насмотреться.
- Все в порядке? - невинным тоном спросил я у него.
- Пойдет.
- В центре ничего интересного нее происходит?
- Все как обычно, - буркнул тот сонно. Неожиданно он зевнул так
сильно, что на какое-то время я даже засомневался, сможет ли он своими
силами вернуть челюсти искусственного протеза в начальное положение. - А
чего у тебя слышно?
- Я спрашиваю не про то, как у тебя дела.
- Тогда о чем же ты спрашиваешь?
- Ну, чего ты видел, когда ехал сюда?
- А чего я мог такого видеть? - Его лицо было навечно стиснуто в мину,
которую придал ему пресс. - Разве что-то случилось?