"Райдо Витич. Послесловие ("Имя - Война" #1)" - читать интересную книгу автора

Валя опять принялась сухари копить, а Николай молчал на этот раз. Не
был уверен, что не уйдет опять на фронт. Ему воевать, не привыкать, мужик,
выдержит, а бабам, девчонкам как? Только ведь что-то проясняться,
устанавливаться начала, и вот вам, как удар под дых.
Везде одно обсуждалось - фултоновская речь Черчилля. Ее последствия, ее
цели. Возможные действия Советского Союза и товарища Сталина.
Ждали войну и боялись ее.
Статьи в газетах все серьезнее и тревожнее были, накаляя обстановку до
предела.
Многие плакали от переживаний. Та же Лидия Степановна - валерианой
отпаивать пришлось. Телефонистки и паспортистки шататься вокруг кабинета
полковника перестали, в столовой смешков и веселого гомона слышно не было.
Дроздов про женский контингент мгновенно забыл. Валюха в слезах, за братом
хвостиком ходила, и все как молитву твердила: лишь бы не было войны, лишь бы
не было войны.
Затаилась страна, замерла в напряженном ожидании.
Шестнадцатого марта в газетах опубликовали сообщение о переименовании
Совнаркома СССР в совет Министров СССР. Это тоже приняли как знак близкой
войны с империалистами. Митинги пошли, собрания, на которых вновь, как в во
время войны с фашистами, все были единодушны, опять вместе и заодно.
Но к концу марта страсти улеглись. Сталин заявил, что войне речи нет, и
все облегченно вздохнули. В апреле уже те дни, как страшный сон вспоминали.
Москва готовилась к газификации. А раз так, какая война может быть?
И опять спокойно стало, в мирное русло вошло.

Апрель, май - обыденность, размерянность. Только радоваться этому
Николай не мог, как мхом порастал в рутине, цель и смысл существования
теряя.
Работа - да.
Сестра - да.
Но на работе все более менее нормально, опять же обыденно.
Сестра вроде бы отошла немного от страхов, перестала сухари сушить,
"заначки" продуктовые по квартире устраивать. Расцвела даже, на свидания
бегать начала, все реже дома бывая. Платья уже не прятала на "черный день",
чтобы продать или на продукты обменять - носила. Николай ей еще два купил -
и вроде хватит. Все есть, что еще нужно?
А что нужно, как раз не было.
Он все чаще на фото Лены смотрел и все думал, станет ли когда-нибудь
боль от потери Леночки глуше, пройдет ли?
Днем ничего, забывалось все в делах, а по ночам накатывало само, тащило
в те годы, как домой.
Весна сиренью цвела за окнами, первая весна без взрывов и не в окопах.
И Сашка крутил во всю, жил как с цепи сорвался - то девочки, то к Николаю
завалится, посидеть. Работал, себя не жалея. Горел, видно мечтая сгореть.
А Николай как-то замкнулся, потерялся и замер на одной точке, вернее в
одном кольце - работа, дом, друзья. С девушками знакомился, но мимолетно, по
необходимости - то Дрозд опять кого-нибудь приведет, то Валя с очередной
подругой, между прочим, сводить примется. А его не тянуло. Не отнекивался -
ждал - тронется наледь в душе, потянет. Нет, поулыбаются друг другу,
посмеются, разойдутся.