"Райдо Витич. Страж седьмых врат" - читать интересную книгу автораЗахарий обиделся и ушел, а дядька Прохор...уж не знаю, что шептал он,
разглядывая горящими глазами бересту, только с того дня покоя от него не стало. Уж такое охальство творил, словно бес в него вселился: что ни день - бабий вой. Девки из дома выйти бояться. Мужики роптать начали и побили его как-то шибко. А по утру, дядька Прохор, целехонек оказался, словно и не ведал кулаков, а те, кто его трогал - померли люто. Один на вилы напоролся, другого волк загрыз, и никто помочь не смог, словно парализовало. А третий сам повесился. Смутно стало и боязно, двое из общины изринулись, а остальные...как Глашку блаженную за околицей снасильничали, так весь люд собрался и сжег старшину. Тимофея молчуна над всеми поставили. Пару недель тихо было, а потом мор пошел. Кто телом крепок тот и хворал, истаивал. Сеять надо, а мужики мрут. Тимофей тут еще сватовство затеял, меня взять захотел, а я сговоренная была. Проша не стерпел разбираться пошел и сгинул. Неделю искали - как и не было. И быть бы свадьбе да бог отвел - помер Тимофей. Пришли, а он мертвый лежит, лицо перекошено. Я, как невеста прибирать его должна была, рубаху-то скинули с бабушкой, а там свиток тот злосчастный. Я и смекнула - вот в чем дело. На бабушку дела кинула, свиток в руку, камень за пазуху и ну, огородами, в поле. Камень на место, а свиток подпалила. Гореть ни как не хотел, я уж и так и эдак - развернуть боязно. Хворосту нагребла, хвои насыпала. Со страху чуть не померла: чудилось - ходит кто-то вокруг - смотрит не хорошо. Девушка поежилась припоминая: - Обрезалась я тогда сильно, а как? Не заметила. Только и камень в крови, и свиток...Занялся он нехотя и ну по небу тучи, грохот такой, а дождя ни капли. Ветрища - сосны гнутся. Я чуть не сбегла, да дело доделать надо грохот. Камень распался вспышка и... Девушка смолкла и уставилась остекленевшими глазами в одну точку: вспомнилось четко то, что увидела до мелочей, до запахов и звуков... Тихо стало на минуту, уши заложило. А на месте камня полукруг и сгорбленная фигура, прикрытая огромными серыми крыльями с крапинами белых перьев по краю. Не хвоей пахло, ни цветом медуницы. Чем-то странным не сказать - неприятным, наоборот, дурманным. Она замерла, прижав кулачки к груди, и смотрела расширенными от ужаса глазами, как фигура расправляет крылья, выпрямляется... - Тело мужское, ладное, только больно крупное и крылья - одно солнце скрыть может. Но не то страшно - лицо, глаза. Лицо что из камня, и точно не живое, а глаза горят, как лампы, зрачок мерцает. На груди рана крестом: края обожженные, рваные. Мне б бежать со всех ног, а я....как омороченная подошла, да потрогала рану-то. А пальцы-то обрезаны, и кровь на рану попала, на глазах все заросло. Он застонал и меня за запястья схватил, прижал и в лицо глянул - глаза уже не горят - мерцают. И не страшно вовсе, а жалко. Молодой такой, сильный, а в камне столько сидел...Дура, я. Нашла, кого жалеть... Он не отпускает и все смотрит и словно обнюхивает, а сам сильный такой, мышцы твердые, что железо и не холодный вовсе. Тепло от него идет. А взгляд - словно думает, что со мной утворить...Я ждать не стала - рванулась, что есть сил и бежать. Он не держал. Я уж до изб добежала, оглянулась....а он за мной стоит, парит над землей и смотрит. Я креститься да отгонять. Он кудрями черными качнул и бледнеть стал, таять. Минута и нет его, будто и не было. Я ночь спать не могла: внутри все дрожало, но думала - все, избавились |
|
|