"Райдо Витич. Страж седьмых врат" - читать интересную книгу автора

от бед-то. Глупая...Бабушка лишь головой качала - я ей рассказала, как было,
думала - обрадуется. Куда там. Заплакала она...
Смолкла Варя, в чашку уткнулась. Дед молчал: не по себе было, мурашки
по спине бегали - тихо вокруг, сумрачно. Самое время для таких страстей.
Главное верилось - и по глазам видел, и по голосу судил - правду девушка
говорит. Может, другой и ненормальной ее бы назвал, только Тимофей одно в
ней ненормальное за три недели общения нашел, что похожа она на дитя, только
нарожденное не 21 века, а века 16.
- Н-да-а, - прокряхтел старик, клюквину в рот бросил. - Что дальше-то,
Варюша, было?
- Худо, дедушка Тимофей совсем стало. Ходить Он за мной начал, то
здесь, то там явится, молчит и смотрит. И то бы ладно, но Он же губить
начал, мор пошел: то один занедужит, то другой. Меня во всем винили. Катя,
малая, гусей наших отстегала да ко мне, лаяться. Глянула и бежать. С тех пор
заика, что говорит непонятно и лицо перекошено. Пастух стадо мимо меня гнал,
а Он за спиной стоял - нету Сеньки. Сначала перекосило, а потом ополоумел.
Сутки смеялся, а к утру помер. А Бурая, соседкина корова мертвого теленочка
родила да окочурилась. Собаки не бегают, по закуткам сидят, носа не кажут.
Скотинка болеет, куры на волю рвутся.... Потом и бабушка занедужила. Я за
медом на пасеку, а дядька Михей, как меня увидал и ну с топорищем гнать. До
самых скирд бежал, а там и упал замертво - синий весь, глаза выпучены. И Он
у скирды - смотрит на меня, словно насмехается.... Сторониться меня стали
как прокаженную, подруги и то ходить перестали. Всех разогнал. Покоя нет:
вот и смотрит, и смотрит. Извелась я вся, в петлю залезть хотела, а бабушка
говорит: 'Уезжай. Сибирь большая, а здесь тебе покоя не будет'. Тут еще
пожар приключился: молния в стог соседский попала, и полыхнуло вокруг, три
дома в пепел, а наш, хоть бы задело. Так выбора у меня не осталось. Вот и
бегаю, четвертый город сменила - а он все находит.
- Н-да-а, - опять прокряхтел старик, задумчиво хмуря брови. - И что
делать думаешь?
- Не знаю. Отец Захарий, когда меня в дорогу благословлял, ладан да
елей дал, и наказал к себе не подпускать. Сказал, как близко подойдет, так и
сгинешь.
- У-ты! - крякнул дед. - Точно - демон?
- Так кто ж еще?
- Эва, Варюша, чего на свете только нет, а мы и крупицу того не знаем.
Девушка задумалась, а дед прищурился и зашептал, к ней склонившись:
- Ты вот что девонька, не переживай, обойдем мы ту сущность черную.
Жива будешь. Сдается мне и на эту нечисть управа есть. А кого нечисть
боится? Правильно: креста, молитвы и поста!
- Так я поствую, дедушка, и молюсь и крест при мне, а он все равно не
уходит.
- Значит не рядовой...Демон, говоришь?...А в церковь, если податься?
- Да кто ж меня слушать станет? В Негарке ходила, только рассказывать
начала, как батюшка с испугу, чуть аналой не перевернул и ну меня гнать,
крестом махать. Стыдоба-то, деда, - потупилась Варя.
- А мы к отцу Севостьяну сходим, но по уму. Друг у меня в церкви нашей
сторожем: Георгий Константиныч. Добрый мужик, знающий, - подмигнул Трофим
Андреевич, - в аккурат завтра он и дежурит. Я, как сменюсь, к нему подъеду,
а к вечеру ты к церквушке подходи, мы тебя там и дождемся. Знаешь, где хоть?