"Ю.Визбор. Он не вернулся из боя." - читать интересную книгу автора

пути. Их голоса выглядели просто голосами блатняг, их правда
была всего лишь пасквилем.

Однажды случилось странное - искусство, предназначенное для
отечественного уха, неожиданно приобрело валютное
поблескивание. Однако здесь, как мне кажется, успех меньше
сопутствовал артисту. Профессиональные французские ансамблики
никак не могли конкурировать с безграмотной гитарой мастера,
которая то паузой, то одинокой семикопеечной струной, а чаще
всего неистовым "боем" сообщала нечто такое, что никак не могли
выговорить лакированные зарубежные барабаны.

Владимир Высоцкий испытывал в своем творчестве немало
колебаний, но колебаний своих собственных, рожденных внутри
себя. Залетные ветры никак не гнули этот невысокий крепкий
побег отечественного искусства. Ничьим влияниям со стороны,
кроме влияния времени, он не подвергался и не уподоблялся иным
бардам, распродававшим чужое горе и ходившим в ворованном
терновом венце. У Высоцкого было много своих тем, море тем, он
мучился скорее от "трудностей изобилия", а не от модного, как
бессонница, бестемья.

Ему адски мешала невиданная популярность, которой он
когда-то, на заре концертирования, страстно и ревниво добивался
и от которой всю остальную жизнь страдал. Случилось
удивительное дело: многие актеры, поэты, певцы, чуть ли не
ежедневно совавшие свои лица в коробку телевизионного приемника
- признанного распространителя моды - ни по каким статьям и
близко не могли пододвинуться к артисту, не имевшему никаких
званий, к певцу, издавшему скромную гибкую пластинку, к поэту,
ни разу (насколько я знаю) не печатавшему свои стихи в
журналах, к киноактеру, снявшемуся не в лучших лентах.
Популярность его песен (да простят мне это мои выдающиеся
коллеги) не знала равенства. Легенды, рассказывавшиеся о нем,
были полны чудовищного вранья в духе "романов" пересыльных
тюрем. В последние годы Высоцкий просто скрывался, репертуарный
сборник Театра на Таганке, в котором печатаются телефоны всей
труппы, не печатал его домашнего телефона. Он как-то жаловался,
что во время концертов в Одессе он не мог жить в гостинице, а
тайно прятался у знакомых артистов в задних комнатах временного
цирка шапито. О нем любили говорить так, как любят говорить в
нашем мире о предметах чрезвычайно далеких, выдавая их за
близлежащие и легкодостижимые. Тысячи полузнакомых и незнакомых
называли его "Володя". В этом смысле он пал жертвой
собственного успеха.

Владимир Высоцкий всю жизнь боролся с чиновниками, которым
его творчество никак не представлялось творчеством и которые
видели в нем все, что хотели видеть - блатнягу, пьяницу,
пошляка, истерика, искателя дешевой популярности, кумира пивных