"Георгий Николаевич Владимов. Не обращайте вниманья, маэстро" - читать интересную книгу автора

тебе честно - я боюсь.
- Ты мой сын, - сказал папа, - поэтому ты боишься. И поэтому говоришь
об этом честно.
- В конце концов, кто он нам, и кто мы ему?
- А вот это уже - нечестно. - Папа смотрел на меня скорбно, и мне было
трудно выдержать его взгляд. - Ты знаешь ответ на свой вопрос. Мы ему -
читатели. А он нам - собеседник. Он же обращается к нам! А мы - затыкаем
уши.
- Ты можешь мне сказать, почему он не уедет? Столько людей мечтают
вырваться - и не могут, а от него бы избавились с дорогой душой. Неужели ему
не хочется мир повидать - Венецию, Лондон, Париж?..
- И заплатить за свое любопытство - родиной? - спросил папа. И, не
дождавшись моего ответа, покачал головой. - Я поздравляю тебя, Александр. Ты
хоть и поздний наш ребенок и с поздним развитием, но вырос настоящим
советским человеком, я могу только гордиться. Ты научился решать за других -
кому ехать, кому не ехать. Но что делать, если он решил не по-твоему? Вот
решил, что нельзя сейчас покинуть Россию. И как бы ты отнесся, если б
действительно он уехал? Совсем равнодушно?
Разумеется, не опустела бы земля, подумал я, но что-то, наверно,
сдвинулось бы тогда хоть в нашем микрорайоне - и не в лучшую сторону. Он
стал нашей экзотической достопримечательностью, для многих не лишенной
приятности. Приятно ведь знать, что кому-то живется еще труднее. У меня,
например, это так. И я бы, наверно, бросил в него камень. Почему же он не
выдержал? Как посмел не выдержать!
-- Но ему было столько предупреждений! - Я возражал скорее не папе, а
себе. - Начать с телефона, с почты, с того, что машину нельзя оставить, чтоб
дверцы не вскрыли, не порезали покрышки, не залили бы какую-нибудь дрянь в
бензобак. И допросов ему хватило, и слежки по пятам. Чего еще ждать? Чтоб
взяли архив, переписку, книги, рукописи? *

* Позднейшее сообщение рассказчика: после описываемых событий был и
обыск.

- Это предупреждения? - сказал папа. - Это жизнь. Да, которую он себе
выбрал. Он писатель, он это предвидел, он свою страну немножко знает. В этом
отношении - "все системы корабля работают нормально". А вот они, наши
"родственники", - папа все гнул свою гипотезу, - это уже не нормально.
Не назвал бы я нашего соседа таким уж провидцем насчет родной страны.
Случалось ему и открытия совершать, лишь для него одного неожиданные. Я
помню, лет десять назад, когда он был еще официальным писателем (интересно,
в каком другом удивительном мире есть писатели официальные и
неофициальные?), он сажал во дворе и вокруг дома елочки - штук семьдесят,
если не больше. Он возил их откуда-то из лесу, километров за сорок, на
своем, теперь уже состарившемся, "Москвиче" - по три, по четыре в рейс,
обернув рогожей большие комья земли. Все эти елочки прижились и тронулись в
рост, и вот тут-то мы показали этому психу, что он не зря потрудился для
общества. Перед каждым Новым годом по ночам визжали ножовки - ведь у нас
такой прекрасный, человечный обычай: елочка в доме под Рождество - и
желательно не из синтетики, а натуральная. Скоро от всех семидесяти остались
одни колья, с полуосыпавшимися боковыми ветвями, смотреть противно и