"Георгий Николаевич Владимов. Не обращайте вниманья, маэстро" - читать интересную книгу автора

история, Герцен присылал своего слугу с записками к другу. По дороге я
спросил у папы:
- А что по этому поводу посоветовала мама?
- Мама? Ничего не посоветовала. Мама сказала: "Я не желаю участвовать
во всем этом дерьме".
- Так и выразилась?
- Кажется, даже немножко резче.
И вот мы пришли и сели перед большим столом, за которым - вполоборота к
нам и глядя в окно - сидел массивный майор в светло-серой рубашке и
темно-сером галстуке, лет за сорок, с длинными залысинами, с пухлым лицом, с
заплывшими глазками, - то ли монгольский божок, то ли Будда, толи кот
сибирский, где-то потерявший свои усы. Окно было настежь распахнуто, но
забрано решеткой из толстых прутьев, расходящихся веером из нижнего угла. На
лужайке перед окном четверо младших чинов дрессировали своих собак -
огромных черноспинных и черномордых тварей, с пегими лапищами и
нежно-бежевыми пушистыми животами, - учили их, как правильно нюхать тряпку и
совершать круг, перед тем как рвануться по следу. Майор, развалясь на стуле,
держа одну руку в кармане, а другую на столе, внимательно наблюдал за
учениями, но, кажется, так же внимательно слушал, что ему втолковывал папа,
потому что один раз, к месту, перебил недовольно:
- Как это вы говорите - "вне закона"? Закон на всех распространяется
одинаково. По крайней мере, у нас в районе. Ну, продолжайте.
Раза два он взглянул на папу с видимым интересом, но и с неуловимой
усмешкой, как смотрит чистопородный "ариец", русско-татарских кровей, на
пожилого еврея. Похоже, мы скрасили ему дежурство всей этой фантасмагорией.
Но я ждал, когда нас все-таки попросят за дверь.
- Однако это еще не все, - вдруг сказал папа. - Вы бы послушали, какие
анекдоты они рассказывают друг другу! Разумеется, низкопробные и, я бы
сказал, с очень нехорошим политическим душком.
Боже мой, это говорил мой папа, который во всю свою жизнь ни на кого не
донес, ни разу - даже когда следовало - ни на кого не пожаловался!
- Скажу вам прямо - махрово антисоветские.
Майор повернулся к нам и налег жирной грудью на стол. Опора власти
горела желанием послушать хороший махровый анекдотец с нехорошим
политическим душком.
- А ну, ну! Поглядим, что за дым.
- Про нашу милицию, - сказал папа. - Но мне бы не хотелось здесь...
- Про милицию? - В глазках майора зажглось что-то зелененькое, как у
кота, когда он смотрит на птичку. - Ничего, давайте. А где ж их еще
рассказывать?
- Значит, один - такой. Подходит пьяный к милиционеру: "Дай ушко, я
тебе политический анекдот расскажу". Тот говорит ему: "Ты что, не видишь,
что я - милиционер?" - "Это ничего, - говорит пьяный, - я тебе три раза
расскажу". Вот в таком духе.
- Та-ак, - сказал майор. - А еще какой? Вы же сказали: "анекдоты", а
только один рассказали.
- Второй - совсем дурацкий. И порочит нашу милицию совершенно зря.
- Они все дурацкие, - сказал майор. - И все порочат. Выкладывайте.
- Опять же пьяный, - сказал папа, - идет по улице и орет: "Але, але!
Говорит "Голос Америки" из Вашингтона". Подходит милиционер: "А ну, замолчи