"Георгий Николаевич Владимов. Не обращайте вниманья, маэстро" - читать интересную книгу автора

общественным поручениям.
- Але, можно Лидию Корнеевну?.. Ваш почитатель звонит. Обижаетесь на
нас, что мы вам конверты перепутали? Но письма-то - дошли. Не ошибается тот,
кто ничего не делает... Как это так - не делать? Ничего не делать мы не
можем. Мы же вам жить пока не мешаем. Воздухом дышите? Дачку еще пока не
отобрали?
Там, видимо, клали трубку, но Коля не обижался, говорил озабоченно, с
теплотою:
- Голос у ней сегодня чего-то усталый. Спит плохо, мысли невеселые. Да,
ей много пережить пришлось...
- А всей стране - легче было? - возражала дама.
- За всю страну болеть - это Колиной головы не хватит. Сейчас она у
меня за Наталью Евгеньевну болит... Але, можно Наталью Евгеньевну?.. Кто
говорит? Академик Сахаров говорит. Ну, кто ж тебе, Натуля, еще звонить
может? Большому кораблю - большое плаванье... Чего звоню? Удивлен я, Натуля,
безобразным поведением твоего сожителя... А надолго ли он тебе муж? Я так
думаю - ненадолго. Ты уже могла убедиться на примере некоторых твоих друзей,
что за подобные штучки, что он вытворяет, судьба наказывает очень жестоко.
Смотри, не образумишь своего красавца - будем вместе скорбеть о безвременной
потере кормильца... Але, куда ты там делась? Телефон небось бегала замерять?
Давай замеряй. Делать тебе не хрена, Натуля, лучше бы рубашки мужу
погладила, а то в мятой ходит, нехорошо, Натуля...
Видно, и Натуля швыряла трубку, и Коля это объяснял с той же заботливой
теплотою:
- Нервничать стала. Даже заикается. Хорошо бы им в Сочи съездить. Ведь
восемь лет не отдыхали!
У дамы на этот счет было свое мнение:
- А потому что все девочку из себя строит. Холесенькую! А уж за сорок
давно.
Коля-Моцарт уже набирал другой номер:
- Але, товарищ Чемоданов?.. Сидишь, корпишь?.. Корпишь, говорю, тетеря
глухая?! Бросай ты эти дела богословские, ты ж все равно не докажешь, что
Бог есть, а в психушку сядешь... Да не, из какого там "кей-джи-би", все тебе
"кей-джи-би" мерещится. Просто, твой почитатель тайный, хочу тебя
предупредить. Ты вот с Бурундуковым общаешься - лучшим другом его
считаешь?.. А знаешь, что он про тебя говорит в обществе? Вот у меня тут
специально записано. Что все твои писания - вторичны... Вторичны! Сколько
тебе повторять, уши прочисти! И нет, говорит, у него центральной идеи,
поэтому в статьях драматургия не чувствуется... Да не у него, а у тебя...
Ну, не знаю какой. Центральной нету... Драматургия? Ну, значит, должна быть,
раз говорит, что у тебя не чувствуется. Вот так. Задумайся.
- Поверил? - спрашивала дама.
- Не поверил, но огорчился.
- Хорошо у тебя получается. Лучше всех в отделе.
- Выматываюсь потому что, всю душу вкладываю. Ну, на сегодня хватит.
Тем временем главный объект наблюдения тоже заканчивал свой ежедневный
урок и вставал из-за стола. Мне было видно, как он накрывает машинку,
считает и складывает отпечатанные листки, потом стоит подолгу у открытого
окна, глядя на наши окна - и не видя их, точно смотрит куда-то в туманную
перспективу. Если б я даже подал ему знак (какой, не подскажете?), он бы его