"Георгий Николаевич Владимов. Большая руда" - читать интересную книгу автора - Ага, - сказал Мацуев. - А теперь, что - в сознании он?
- Сказала же: из шока вывели. - Она вздохнула. - Только ему все равно очень плохо. Серьезно говорю, плохо. А вы тут кричите, топаете. - Знаем, что плохо, - сказал Федька. - Было бы хорошо, может, и не пришли бы. Он инстинктивно потер ладони о ватник, точно под слоем неотмытого масла почувствовал неотмытую кровь на руках, которыми поддерживал разбитую голову Пронякина. - Ладно, черт с вами, - сказала сестра. - Пусть кто-нибудь один идет. Мацуев вопросительно взглянул на Антона. - Нет уж, - сказал Антон. Тогда Гена Выхристюк мягко и настойчиво потеснил ее и взял под локоток. - Девушка, не будем разводить дебаты - не будем, правда? И так же мягко, склоняясь к ней, увлек ее вверх, по чистой холодной лестнице, пахнущей йодоформом и карболкой. Они пошли следом, стараясь не топать и все замедляя шаги. В большой комнате с кафельным полом и никелированными столиками вдоль стен она опять стала сопротивляться. - У меня только два халата. И врачиха сейчас придет. Все равно всех не пущу, так и знайте. - Слушай, девушка, как же так? - возмутился Гена. - Мы же договорились, что ты умница и все понимаешь... Она прижала палец ко рту. Кто-то говорил в другой комнате, голос доносился сквозь приоткрытую дверь, тихий и словно раздавленный: - Ну пусть войдут, сестра... Не мешай... - Идите, - сказала сестра. бинтах, лежащую на подпорке. Несколько часов назад, когда они разнимали сплющенную обшивку кабины и срывали ломами резьбу болтов, он был еще свой, еще досягаемый в своем шоферском невезенье. Теперь он был отделен от них толстой корой бинтов, запахом антисептики, всем видом этой комнаты, где сразу стало неповоротливо и тесно их сапожищам и здоровым телам. - Это можете оставить здесь, - сказала сестра. Она хотела забрать у них кульки и свертки. - Мы его с ложечки кормим. Но они не отдали и гурьбой вошли к Пронякину. Он лежал в палате один, распластанный на широкой кровати, чем-то, должно быть, обложенный под одеялом и затянутый по макушку в бинты. Открытыми были только рука, половина рта и глаз. Бинт на щеке прилегал неплотно, и виднелась матовая смуглость кожи. - Вы не очень мучайте его, - сказала сестра и пощупала запястье на здоровой руке Пронякина. Это выходило у нее уже почти профессионально. - Главное, чтоб он не двигался. - У нас не двинется! - Федька восторженно сказал. Сестра все не уходила. Федька выразительно взглянул на Гену Выхристюка, тот моргнул ему и, полуобняв сестру за плечи, вышел с нею, тихо притворив дверь. Тогда они мигом придвинули пустые койки и расселись вокруг Пронякина. - Ну как ты, Виктор? - спросил Мацуев. Он сидел, упершись кулаками в толстые ляжки. Глаз Пронякина медленно поворачивался и оглядывал их всех с тоскливым упрямством, преодолевающим непомерную боль. - Оперировать тебя будут, Виктор... Теперь хорошо оперируют. - Мацуев |
|
|