"Георгий Николаевич Владимов. Большая руда" - читать интересную книгу автора

Моргана ("Иметь и не иметь"), и "героем нашего времени", и "человеком из
будущего", - но, как справедливо заметил Лев Аннинский, лучший из моих
критиков, " ярлыки болтались на его тени; теней было столько, сколько точек
отсчета, сам же Пронякин неуловимо ускользал от исследователей". Сам
Аннинский четырежды подбирался с анализом к "Большой руде" и вот на чем
утвердился окончательно: "Человек, осознавший себя личностью, либо ломается,
либо ломает себе шею". Это - энергичная дилемма, но не еще ли один ярлык на
тени?..
Труднее же всех отчитаться в своем замысле - автору. Недаром же Бальзак
приравнивал авторский комментарий к честному слову гасконца. Единственное,
что может автор сказать определенного - чем ему дорог его герой. Мне в
Пронякине дорого то, что рассчитывает он лишь на себя, на свои силы и
умение, что, погубленный ближними, он никого из них не винит, никому не
бросает упрека, одному лишь себе. В этом уже есть проблеск надежды: значит,
ему дано. И дано - свыше. По темноте своей атеист, не задумывающийся о Боге,
он несет в душе искру с небес, а это в человеке - неискоренимо, ибо земной
власти не подлежит.
Мы связываем наши надежды на кардинальное обновление в России то с
позицией Запада, то с трезвыми "голубями" в правящей верхушке, то с
внутренними скрытыми силами - такими скрытыми, что сами о себе не ведают. Не
мне знать, сбудется ли хоть что-то из наших надежд и скоро ли. Но -
выдвигается из туманной мглы глазастое, заляпанное грязью рыло самосвала,
натужно ревет мотор, рустованные шины упрямо жуют дорогу, и сквозь мокрое
стекло смотрит водитель, улыбающийся себе самому. Для чего-то нужно ему
позарез вывезти этот злосчастный ковш, и ради этого снова и снова поставит
он голову на кон.
Не потому, что за это - награда. А потому, что сам он, как кажется мне,
человек на все времена.

Г. Владимов

Июль 1984. Зандфорт, Голландия.