"Леонид Влодавец. Атлантическая премьера (Black Box 1) [B]" - читать интересную книгу авторатом, что увижу во сне, точнее, пытался представить себе, какую пакость они
мне приготовили. Я почему-то подумал, что они будут стараться, чтобы во сне я увидел свою казарму, часть, офицеров или что-то еще. Потому что ничего другого интересного для них я не знал. Навряд ли цэрэушников могли заинтересовать детдом, школа или спортивные секции, где я занимался. Больше-то я ничего в жизни не видел, если по большому счету! Но увидел я во сне совсем другое... ...Светило солнце, небо было синее и безоблачное, а деревья - огромными. А я был очень маленький, потому что рядом со мной шла собака, голова которой была выше моей. И еще шла высокая-превысокая женщина, и ветер раздувал подол ее платья. Мне было страшно, потому что собака была большая. Но женщина, державшая меня за руку, меня не пугала. Это была моя мама. Я чувствовал ее запах, запах духов и, кажется, сирени. Собака повернула ко мне свою огромную морду и высунула страшный красный язык. Я испытал ужас, хотя, наверное, она всего лишь хотела меня лизнуть. Но я заорал, заверещал, а мама взяла меня на руки и стала гладить, шепча: - Доунт край, доунт край, бэби! Странно, но я не удивлялся этому. Я понимал эту фразу так, как если бы она говорила: - Не плачь, не плачь, маленький! В общем, как родную. И сам я тоже лепетал что-то вроде "Мамми! Мамми!", но вовсе не удивлялся тому, что говорю с мамой по-английски. Мне было тепло, уютно и нестрашно на руках у мамми, то есть у мамочки. Но тут что-то щелкнуло и я проснулся. Это было необычно быстрое пробуждение. Впечатление было такое, будто я сидел в кино и смотрел фильм, но вдруг - Ты о'кей? - спросил давешний мужик. - Что видел? Я рассказал как есть. Ну, хотят ребята знать, что я во сне увидел - пожалуйста. Вроде бы во сне я Родину не предавал, не говорил, что Брежнев - дурак, а Андропов - кто-нибудь еще... - Нормально, - сказал мужик, выслушав все, что я припомнил, от корки до корки. - Продолжаем! Спать! На сей раз мне никакого укола не делали. Просто слово "спать" подействовало, будто выключатель. Выключатель, повернув который меня погрузили в сон. Я почти сразу увидел себя на руках у мамми, в автомобиле, за рулем которого сидел крепкий мужчина в шляпе с широкими полями, в синем комбинезоне и клетчатой рубахе с закатанными рукавами. И я знал - это па. То есть папа, мой отец. Он вел машину по извилистой, неасфальтированной дороге, машину трясло и ворочало. - Бен, - сказала мама, - не так быстро. Она сказала это по-английски: "Нот coy фаст, Бен". Но опять же я даже не задумался над этим. И все фразы, которые потом говорились, мною понимались без труда, как будто я знал их всегда. - Я тороплюсь, - ответил отец, то есть Бен. - Мне не хотелось бы, чтоб меня считали подонком. - Старому Брауну все равно не поможешь, - сказала мама. - Но он должен увидеть Дика хотя бы за час до смерти. Дик... Именно это имя было моим! Я - Дик. А старый Браун - мой дед. И я уже знаю, да, знаю, что будет потом, в конце поездки. Я помню это! |
|
|