"Леонид Влодавец. Атлантическая премьера (Black Box 1) [B]" - читать интересную книгу автора

свет не планировалось. Напротив, прежде чем приступить к делу, Милли, то
есть моя матушка, передала отцу весьма надежное резиновое изделие,
основным назначением которого было предотвратить мое появление на свет.
Однако чрезвычайно длинные и острые ногти моей будущей матушки, украшенные
прелестным перламутровым маникюром, невзначай нанесли изделию повреждение.
При употреблении изделия этот дефект внезапно сказался, что послужило
причиной Великой Гонки, в которой, как я позже узнал, было едва ли не один
миллиард участников. Впрочем, даже если участников было вполовину меньше,
можно с уверенностью сказать, что подобных соревнований между людьми
никогда не было и не будет вовеки. В этой Великой Гонке участвовали не
люди, а некие микроскопические хвостатые существа. Чемпион Великой Гонки
нес в себе ровно половину моего "Я" - цвет волос, форму ушей и рта, а
также то, чем я больше всего походил на отца: мой мужской пол. На финише
Великой Гонки Чемпион встретился с другой половиной моего "Я", несущей
цвет глаз, форму носа, подбородка, бровей и ногтей. Наверное, я упустил
еще массу деталей, приобретенных мной от отца и матери, но это
несущественно.
После того как Великая Гонка финишировала, я провел еще примерно девять
месяцев в чреве матери. Вероятно, это был самый спокойный период в моей
жизни, так как никаких сведений извне ко мне не поступало. Впрочем, сам я
помню этот период весьма смутно. Как я потом узнал, моя матушка несколько
раз порывалась сделать аборт, и моя жизнь висела на волоске. Спасло меня
лишь вмешательство бабки со стороны матери, ревностной католички.
Наконец, пришел тот день, когда я заорал во всю глотку, увидев свет в
конце не слишком длинного туннеля. Неужели я был таким ослом, что орал от
радости? Вряд ли! Судя по всему, я орал от ужаса и неожиданности. Крик
мой, по-видимому, в переводе с младенческого, означал следующее:
"Леди и джентльмены! Я категорически заявляю вам, что очень хочу вернуться
обратно! Мне там было так тепло, уютно и приятно. У меня не было никаких
забот, я ничего не видел, не слышал, и у меня не было никаких причин
оттуда вылезать. Моя мать должна немедленно восстановить статус-кво и
взять меня обратно туда, откуда меня так грубо вытащили. Я требую
репатриации, господа! Я подам иск в городской суд, а если он не решит дело
в мою пользу, то обращусь в кассационный суд штата. Я дойду до Верховного
Суда! Если же и это не подействует, то я обращусь к международной
общественности, в Комиссию ООН по правам человека! Леди и джентльмены, я
хочу обратно!"
Увы, если мой эмоциональный настрой, как мне представляется, вполне
соответствовал духу и букве этого заявления, то моя способность к правовой
защите в первый день после появления на свет была слишком низка. К тому
же, даже располагай я возможностью возбудить иск, он вряд ли был бы
удовлетворен, потому что еще никому не удавалось отсудить что-либо у
Господа Бога, а именно ему пришлось бы выступать ответчиком по моему иску.
Итак, я ВЫНУЖДЕН был родиться. Так было впервые нарушено мое право
свободного выбора, на мой взгляд, важнейшее из всех прав человека.
Второе нарушение моих прав произошло во время крещения. Во-первых, меня
окрестили по католическому обряду, и уже этим фактом заставили признать
над собой духовную власть римского папы. Во-вторых, меня никто не спросил,
нравится ли мне мое имя, данное при крещении. Немудрено, что и во время
крещения я орал изо всех сил, но поскольку переводить с младенческого люди