"Леонид Влодавец. Атлантическая премьера (Black Box 1) [B]" - читать интересную книгу автора

еще не научились, то и эта моя речь пропала попусту!
"Леди и джентльмены! - орал я при крещении. - Вы нарушаете право на
свободу вероисповедания - одно из основных прав, записанных во "Всеобщей
декларации прав человека"! Почему вы убеждены, что я признаю себя
принадлежащим к Святой Апостольской Римской Церкви и желаю восприять
святое таинство по этому обряду? Я никогда не делал подобных заявлений.
Быть может, со временем, когда я начну лучше разбираться в теологии и
различных вероучениях, я изберу для себя протестантизм или православие. Но
я могу избрать и ислам! Слышите вы, господа?! Я могу выбрать ислам,
синтоизм, буддизм, даосизм или даже культ кандомбле, существующий где-то в
Бразилии. Я могу стать даже иудеем! Это мое неотъемлемое право, и оно
записано в Конституции, в Билле о правах Человека. А вы нарушаете это
право! Почему вы решили, что Господу угодно, чтобы я стал Ричардом
Брауном? С чего вы взяли, что я не хочу быть Моше Рабиновичем или
Субхатом-сингхом? У меня есть право носить любое имя, а вы его грубо
нарушаете!"
Поскольку защитить свои права я и на этот раз не смог, то мне пришлось
подчиниться, и со временем, годам эдак к двум, я даже смирился с этим и
стал отзываться на имя Дик.
В дальнейшем родители, а также и все остальные взрослые только и делали,
что нарушали мои права. Мне ограничивали свободу передвижения, когда
пеленали или сажали в манеж, а в более старшем возрасте - когда не
выпускали гулять. Нарушали мое право на труд, когда запрещали браться за
мытье посуды в трехлетнем возрасте. Наконец, нарушали мое право частной
собственности, когда отбирали у меня в наказание любимые игрушки. Мое
право на образование они нарушили, превратив его в обязанность и, опять
же, лишив меня права выбора.
Наконец, я не выдержал и решительно сделал свой выбор, благо для этого был
уже вполне зрелым. Я удрал из дома и завербовался в армию.
Многим мой выбор, безусловно, показался идиотским, но это впервые за все
двадцать лет жизни был истинно МОЙ выбор, и я сделал его сам. Все это
произошло в симпатично оформленном вербовочном офисе, где висел странный
плакат с изображением козлобородого старика в цилиндре с полосами и
звездами, под которым красовалась вызывающая надпись: "Я тебя хочу!", как
будто старикан, тыкавший с плаката пальцем во всех входящих, был
сексуально озабочен. Кроме старикана, можно было полюбоваться на отлично
отпечатанные цветные фото с изображениями лихих парней в касках, в хаки
или камуфляже, ракет, истребителей, авианосцев и другой дребедени, которой
я впоследствии насмотрелся по горло.
Завербовавшись, я как-то неожиданно, хотя мне этого и не обещали, потерял
все права: и на жизнь, и на свободу, и на стремление к счастью. Кроме
того, едва научившись как следует стрелять, я угодил в край, в котором,
помимо душного и влажного до плесени тропического климата, прелестных
топких болот и джунглей, переполненных ядовитыми змеями, насекомыми и
пиявками толщиной в сосиску, имелось неограниченное количество наркотиков,
бледных спирохет и коммунистических партизан. Все эти удобства
предоставлялись бесплатно, исключение составляли только наркотики и
спирохеты. Основное развлечение сводилось к тому, чтобы убить кого-нибудь
и при этом остаться живым самому. Это было почти сафари, по крайней мере,
так считали вербовщики. Честно скажу, что у меня подобного впечатления не