"Леонид Влодавец. Большой шухер (Black Box 2)" - читать интересную книгу автора

во время обхода коммерческих палаток и нежно взяли под белы ручки.
Соответственно Гребешку посветили на выбор 173-я (получение взятки) и
148-я (вымогательство) старого УК РСФСР. Но ни ту, ни другую доказать не
смогли. Потому что состав преступления по 173-й часть 1 формулировался как
"выполнение или невыполнение в интересах дающего взятку какого-либо
действия, которое должностное лицо должно было или могло совершить с
использованием своего служебного положения". А Гребешок просто брал,
ничего конкретно не обещая - ни действия, ни бездействия. Точно так же
действия Миши не втискивались и в лоно статьи 148 - он ни от кого не
требовал "передачи личного имущества граждан или права на имущество или
совершения каких-либо действий имущественного характера", не угрожал
насилием, не шантажировал и так далее.
В общем, посадка не состоялась, но Гребешка тихо уволили по собственному
желанию. Тут его и подобрал Курбаши, от которого он по наследству перешел
к Фролу, а потом к Сэнсею. В отличие от милиции персональная
ответственность в конторе всегда держалась на высоком уровне, да и
денежное содержание было существенно выше, а потому Гребешок не был
замечен в рвачестве, чрезмерной работе на собственный карман и числился
весьма надежным бойцом.
Не менее толковым, хотя и без высшего образования, был и Агафон. Этот в
ментуре прослужил еще дольше, но, правда, выше старшины не поднялся.
Спалился на неприятной истории с бомжем, которого нечаянно затоптал до
смерти. Сел по статье 105 на два года, хотя там была 103-я или даже 102-я
"г", ибо на бомже живого места не было. Само собой, только очень
доверчивый прокурор мог поверить, что бомж, общий вес которого вместе с
костями и тряпьем не составлял и шестидесяти кило, первым напал на
девяностосемикилограммового старшину Агафонова, вынудив его защищаться. Но
признать действия молодца совсем уж правомерными он все-таки не сумел, тем
более что в "обезьяннике", рядом с которым происходило избиение, сидело
много народа и у большинства было совсем иное впечатление о ходе этого
процесса. Инициатором отдачи под суд старшины оказался один из офицеров,
уже давно цеплявшийся к Агафону.
Отсидев, Агафон вернулся в родные места, попробовал было трудиться на
машиностроительном заводе, но явно не ощущал удовлетворения от жизни.
Курбаши прибрал и его. Поскольку хороших друзей по прежней службе у
Агафона было хоть пруд пруди, информированность о делах ментовских с его
приходом в команду сильно возросла. Агафон выглядел очень представительно,
солидно и мог, если надо, изобразить подлинного служаку с большой долей
убедительности. И в форме, и в штатском. Ни один из клиентов, с которыми
работал Агафон, не успевал усомниться в том, что перед ним не капитан
милиции или майор ФСБ, а всего лишь отставной старшина, к тому же с
криминалом за душой.
Двое остальных. Луза и Налим, были попроще, в правоохранительных органах
не служили, но в исполнительности им не было равных. Оба отсидели по паре
лет за хулиганство, попав в хорошие руки, то есть к Курбаши, уловили, что
жизнь дается человеку один раз и надо прожить ее так, чтоб не жег позор за
бесцельно прожитые годы, убитые на поиск денег на пьянку и драки в
подворотнях. Юра сумел донести до их сознания, что высокая идея
освобождения человечества от излишних денежных знаков реализуется лишь
путем долгого, кропотливого и упорного труда, а те, кто хочет слишком