"Леонид Влодавец. Большой шухер (Black Box 2)" - читать интересную книгу автора

много и сразу, у кого эмоциональное преобладает над рациональным, попадают
на кладбище намного раньше тех, кто знает меру в алкоголе, женщинах и
трепе.
Сейчас все четверо скромно сидели на стульях и ждали, чем их порадует
Сэнсей. Особой радости они не испытывали, ибо имели вполне нормальную
сексуальную ориентацию, а то, что им предстояло, могло порадовать только
пассивного гомосексуалиста. Естественно, все это следовало понимать не в
буквальном смысле, а лишь в том, в каком понимает это великий и могучий
русский язык.
Если бы на месте Сэнсея сейчас сидел Фрол или Курбаши, то горе-сыщики
испытывали бы настоящий трепет. Сэнсея боялись меньше, но за ним стоял
Ворон, личность загадочная и страшная. Все четверо понимали, что стать в
этом деле "стрелочниками" - далеко не лучшая перспектива. Впрочем, самого
главного, то есть того, что упущенный объект наблюдения найден в
разобранном виде, они еще не знали.
- Ну что, господа? - мрачно начал Сэнсей, похлопав ладонью по коричневой
папке, в которой лежали материалы, полученные от Ворона. - Прозевали
клиента? Прозевали. Причем дважды. На бульваре Декабристов он от вас
увернулся и получил какую-то хреновину, а от кого и как, вы не видели -
это раз. Ну а в кинотеатре он вас вообще сделал как детей - это два. Но и
это была еще поправимая ситуация. Сейчас все куда хреновее и скучнее.
Кто-то, видно, более умный и толковый, чем вы, отловил этого господина и
сделал из него вот что...
Сэнсей вытащил из папки пакет с фотоотпечатками и вывалил их на стол.
- Полюбуйтесь, мальчики, полюбуйтесь, - зловеще произнес Сэнсей. - Хорошо
еще, что фото черно-белые.
- Я извиняюсь, - осторожно проговорил Агафон, - но на этих фотках фиг
поймешь, кто это такой. С чего известно, что эта "расчлененка" и наш
объект - одно и то же?
- Вот на этом снимке, - пояснил Сэнсей, - крупно отснята татуировочка.
Очень клевая и сложная, такие по зонам не колют. Сделана она в датском
"tatoo", когда Ростислав Алексеевич Воинов еще был моряком загранплавания,
в 1988 году, как утверждают специалисты. А уж потом, когда господин Воинов
загремел по статье за разбой, она вошла в список его особых примет.
Конечно, для официальной идентификации личности этого мало, но мы ведь с
вами не бюрократы. Тем более что бабушка из 66-й квартиры на Пустырной,
12, как известно, уже опознала Ростика в нашем присутствии.
- Он не один работал, - почти уверенно заявил Гребешок. - Кто-то ему
подсказывал. И помогал. Неспроста к нам прицепились около бульвара.
- Неплохая мысль, - одобрил Сэнсей, - хотя и запоздалая.
- А какая разница? - хмыкнул Гребешок. - Мне, например, и так ясно было,
что если он опытный, то расколет нас намного раньше. Такого надо не
вчетвером водить, а вдесятером. И не на двух машинах или даже трех.
- Насчет всего этого ты не торопись, - заметил Агафон. - Допустим, что
гаишников он навел. Но как? У него же сотового не было.
- Да он по телефону-автомату позвонил. Самым обычным образом. Сначала
углядел нас, когда мы его пасли в сквере перед облдрамтеатром. А может
быть, кто-то из тех, кто к нему подходил, сообщил ему, что за ним хвостят.
И назначил новую точку, на бульваре. Нас, само собой, отсекли. Небось и
маневр с кинотеатром могли обговорить, и даже машину на "Марихуанскую"