"Леонид Влодавец. Московский бенефис. (Black Box 3)." - читать интересную книгу автора

проблемы. Некий Филон, чью территорию они начали стричь, даже выпучил
глаза от такой наглости. Он-то честно платил по центробежной линии в
вышестоящие инстанции и никогда не превышал полномочий в отношении
подзащитных ларечников. Естественно, что для молодых нахалов он был готов
пойти на снисхождение и обеспечить им только полтора месяца отдыха в
санатории имени Склифосовского. На первый раз. Это было еще очень гуманно.
Если бы юная борзота сунулась на другую толкучку, допустим, туда, где
командовал Сослан, то перспектива быть обнаруженными в мусорном контейнере
со вскрытой без наркоза брюшной полостью у них была бы стопроцентной. Но
Варану и его друганам, мягко говоря, повезло. Омончики проводили очередной
рейд, и кто-то из ларечников, блюдя интересы свои и Филона, подставил
малограмотных под резиновое дубье. Бойцы, которым наскучили пустопорожние
бомжи - их они отлавливали для отчетности, - с великой помпой доставили
Варана, Мартына, Фрица, Бетто и Чупу в ближайшую контору и запихали в
"обезьянник". Первые трое вполне могли потянуть на 148-2, потому что у них
обнаружились самодельные кастеты и финки, стало быть, была угроза убийства
или нанесения тяжких телесных. Это сулило жутким бандюгам семь лет очень
скучной жизни, плюс могла сработать и 218-я статья в той части, где про
холодное оружие. Обиженный Филон мог распорядиться, чтобы этих
некультурных мальчиков опетушили еще в СИЗО и в зону отправили уже с
соответствующей служебной характеристикой. У Бетто и Чупы положение было
чуть легче, поскольку у Бетто карманы были пустые, а Чупа была и вовсе
девушкой, а потому доказать, что они имели что-то с ларечника, было
трудно. Но беда была в том, что дети попытались сопротивляться омоновцам и
вполне могли заплыть под 191-прим. У кого-то из бойцов обнаружилась
подходящая царапина на морде, а маникюр у Чупы был достаточно острый. Само
собой, что царапина подводила Чупу под вторую часть 191-прим., поскольку
сопротивление было связано с насилием. Это обещало и ей, дуре, от года до
пяти.
Спасло этих дурачишек-романтиков только то, что один из моих корешков,
зам. по профилактике того самого отделения, решил поинтересоваться, не
пригодятся ли мне эти ребятки. Майор-профилактик, как известно всей
мировой общественности, работает со стукачами и, строго говоря, не должен
особо звонить о своих ценных кадрах. Однако этого майора закупил с
потрохами Филон, поскольку ему было очень интересно знать, что о нем
думают в определенных кругах районной общественности. Не знаю, на чем
подцепил майора Филон, но я-то зацепил его как раз на связи с Филоном. В
один прекрасный день к майору пришел товарищ, предъявивший удостоверение
сотрудника госбезопасности, и объяснил профилактику, что его материальное
благополучие может очень пошатнуться и подполковничьи погоны останутся
недостижимой мечтой, ибо мечтать о них не запрещено, даже сидя в
спецкомендатуре. Майор побаивался, что такая разносторонняя деятельность
повредит его здоровью, но, к счастью, оказался мужиком сообразительным и
пообещал "комитетчику", что будет немножко, в меру возможности, помогать
службе "Железного Феликса", делясь с ней информацией и агентурой.
Вот по этой самой причине профилактик и подарил мне Варана. Я посетил его
дома, где Александр Андреевич Воронов - таково было паспортное имя этого
гражданина - грустно сидел со старушкой мамой, уже начавшей сушить сухари.
Варана выпустили под подписку о невыезде, но отнюдь не обещали ничего
хорошего. После предъявления весьма солидной ксивы мамашка Варана совсем