"Леонид Влодавец. Душегубы" - читать интересную книгу автора

добровольно ехать в Чечню и стать тем восьмым кандидатом в покойники,
которым хотели сделать Валерку. Больше того, ходил в штаб, аж к командиру
части. Рапорт писал. А его - не брали. Валерка хорошо знал и то, почему. В
такой маленькой части все всё друг про друга хорошо знают. Друзьями
Соловьев и Русаков не были. Врагами тоже, несмотря на вражду между первой
и второй ротами. За все время службы если и говорили друг с другом, то
раза три, не больше. Последний раз - дней пять назад, когда Валерку
послали вместе с двумя совсем молодыми воинами в клуб.
Надо было перетащить большущий-пребольшущий плакат, нарисованный
Соловьевым, и помочь установить его поблизости от плаца. Что там было на
плакате - Русаков толком не запомнил. Ясно, что не "Слава КПСС!", но и не
"Слава НДР!" тоже.
Кажется, какая-то общечеловеческая ценность типа: "Кто с мечом к нам
придет - от меча и погибнет!" Соответственно .с изображением Александра
Невского. Вчетвером тащили, за четыре угла. А после того, как и прикрепили
на столбах, Соловьев спросил:
- Валера, это тебя в Чечню ехать заставляют?
Русакову уж надоело на такие вопросы отвечать. Он огрызнулся:
- Не заставляют, а предлагают. Добровольцем.
- Я знаю, как "предлагают". Вся часть знает! Не соглашайся. Иначе
меня не возьмут!
- Тебя? - Валерка только усмехнулся тогда, подумав про себя, что не
перевелись еще на Руси идиоты.
- Конечно! Когда их подопрет, они согласятся. Вот и весь разговор,
пожалуй, самый длинный из тех, что между ними были. Но после этого
разговора Валерка, который уже подумывал, не "сломаться" ли, отчего-то
укрепился духом и стал ждать, когда же начальство "подопрет". Что из этого
вышло - уже известно...
Итак, что же занесло этого самого Ваню в вагон?
Конечно, посылать его на поиски сбежавшего с оружием Валерки не стали
бы ни под каким видом. Никто не захотел бы рисковать. Правда, он мог сам
увязаться... С одним фонариком?
Правда, при свете этого самого фонарика Русаков сумел разглядеть еще
и небольшой рюкзак за спиной Соловьева.
Ваня тем временем перевел свет на нары, но, видимо, не заметил
ничего, кроме коробок. Он подошел к доскам и присел на нижний ярус.
Затылок его оказался почти точно напротив ствола Валеркиного автомата.
Одним нажатием спускового крючка Русаков мог бы отправить его на тот свет.
Но делать этого он не собирался. По крайней мере до тех пор, пока не
выяснит, зачем он сюда залез.
Соловьев снял со спины рюкзачок, развязал горловину и вытащил оттуда
большую банку китайской тушенки "Великая стена", алую, как советский флаг,
банку кока-колы и целлофановую упаковку какого-то импортного печенья.
Фонарик у него лежал на нарах, и затаившему дыхание Валерке было видно,
как Ваня, вытащив складной ножик, вскрывает тушенку. Запах вкуснятины аж
ноздри защекотал. Валерка не сдержался и громко чихнул.
Ваня аж подскочил от испуга.
- Кто здесь? - вскрикнул он, наставляя свой грозный перочинный
ножичек и бестолково мотая фонарем.
- Я, - сознался Валерка, которому вдруг остро жрать захотелось.