"Николай Внуков. Компанеевка и дальше (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Я не знал, как сложилось дальше у Очеретина. Слышал только, что
направлен он был в полковую разведку. Скоро и я распростился с полковником
Шевченко и снова попал в свою часть. С ней и дошел до Вены.
И вот в псковской гостинице снова прошла передо мной многолетняя
давность с поразительной отчетливостью, когда вспоминаешь мельчайшие детали
и не веришь, что взаправду пережил все это когда-то.
Я не мог заснуть, несмотря на гудящую во всем теле усталость.
Как сложились для него все эти годы? Вернул ли себе имя на войне, или
навсегда открестился от своего прошлого? Чем искупил свой несуществующий
грех? Озлобился и затаился или нашел свою правду на трудной дороге?
Я вспомнил себя молодым. Все казалось тогда, что если сделаешь
какую-нибудь ошибку, то можно переиграть, что придет, наконец, такой момент,
когда скажешь - баста! Вот сейчас, с этого дня - все по-другому, по-новому.
И прошлое пылью отряхнется с тебя, и ты повернешь на новую тропу, на которой
удача и которая ведет именно туда, куда ты хочешь... Но никак не поймать
момент, - или ты не замечаешь, когда нужно свернуть, или такого момента
вообще не существует, и ты продолжаешь идти и идти вперед к тому неведомому,
что называешь целью, таща все свои с годами только увеличивающиеся промахи и
ошибки на горбу. То, что себе намечаешь, никогда не выполняется полностью
или выполняется не так, как задумал, и жизнь превращается в длинную цепь
разных больших и малых нереализованных возможностей... Как бы хотелось
увидеть человека, у которого в его бытии все получается так, как он задумал!
А потом приходит день, когда со всей жестокостью осознаешь: то, что ты
считал прелюдией к настоящему и действительному, и есть само настоящее и
действительное, и другого не будет уже никогда. Это и есть сама жизнь, а все
переигрыши ее - это чушь, жалкая сделка с самим собой, и совершаешь ты эту
сделку для успокоения, утешения самого себя, убаюкивания сказкой
возможности...
Всю ночь это крутилось у меня в голове и на рассвете я поднялся с
постели таким, будто сделал марш-бросок километров на двадцать. С трудом
дождался девяти, наскоро перехватил чего-то в буфете и поднялся на второй
этаж к номеру двести двенадцать.
Я решил так: если он уже ушел, не буду тревожить его, искать встречи с
ним. Значит - не судьба. Если же он у себя в номере...
Я уже хотел постучать в дверь, но вдруг опустил руку.
А имею ли я право вламываться в прошлое человека и напоминать о нем?
Иногда человеку лучше, когда он чего-то не знает и спокойно живет с этим
незнанием...
- Простите, вы ко мне?
Он стоял за моей спиной. В руке у него поблескивал ключ от номера. И
выглядел он намного свежее, чем вчера: подтянутый, с аккуратно зачесанными
волосами, в свежей рубашке и хорошо отглаженных брюках. Он улыбался. Эта
улыбка решила все. Да и отступать было невозможно.
- Проходите, - сказал он, открывая номер.
В солнечной комнате на спинке стула висел пиджак. Не вчерашний,
потертый и запыленный, а новый, серый, добротный, под пару брюкам. Под
лацканом цветной мозаикой орденские колодки. Пять рядов по три. Значит,
здорово он повоевал после того, как я расстался с Шевченко...
- Присаживайтесь. Извините, я сполосну руки, - сказал он и прошел в
ванную.