"Михаил Васильевич Водопьянов. Полярный лётчик " - читать интересную книгу автора

жизнь товарища. Всем было ясно, что самолёт будет разбит. Примчалась
санитарная двуколка. Шадрин, нервничая за своего моториста, чертыхался
беспрерывно. Однако Лёше здорово везло. Каким-то чудом он сумел сесть позади
аэродрома на мелколесье. Верхушки деревьев смягчили удар, самолёт чуть не
развалился, а сам незадачливый пилот отделался испугом и незначительными
ушибами.
К "лётчику" подошёл командир отряда:
- С точки зрения спортивной я вас вполне понимаю. Но вы нарушили
приказ. За это десять суток гауптвахты... И чтобы больше не заикаться о том,
что умеете летать!
Лёше ничего не оставалось делать, как снять ремень и последовать за
конвоиром.
Отбыв наказание, обескураженный, переставший даже чистить свои сапоги,
Лёша Сибиряк с помощью товарищей взялся за ремонт разбитой им машины.
Вскоре самолёт был исправлен, и Шадрин с Лёшей снова начали вылетать на
разведку.
В один из тусклых осенних дней их самолёт не вернулся с задания.
"Погиб, наверное, наш Лёша", - думали мы и в память о нём даже
почистили свои порыжевшие, старые сапоги.
Сообщить родителям моториста о его гибели мы, конечно, не могли, так
как они находились на территории, занятой врагом. Мы частенько вспоминали
Сибиряка, и однажды кто-то сказал:
- А знаете, ребята, из Лёши обязательно бы вышел хороший лётчик!
И все с ним согласились.
Прошло недели три. За это время мы потеряли два самолёта. Погибло ещё
несколько хороших товарищей. Мы уже перестали надеяться, что когда-нибудь
увидим Лёшу Силова.
Но война есть война! Странные события случаются на ней. Одно из них
произошло и с Лёшей Сибиряком.
Полетел он в хмурое октябрьское утро с Шадриным на разведку. Машина в
порядке, баки заправлены полностью, летай сколько вздумается. Шадрин то
снижал машину, то вновь поднимал её в высоту. Временами самолёт обстреливали
с земли, а Шадрин всё летал, часто смотрел на карту, записывал что-то.
Разведывательный полёт продолжался намного больше обычного.
Уж бензина было, как говорится, кот наплакал, когда Шадрин пошёл на
посадку. Он удачно посадил самолёт и стал рулить к палаткам. Но что-то Лёша
не узнал свой аэродром. Вдруг видит: бегут к ним солдаты с погонами.
- Товарищ командир! - закричал Силов не своим голосом. - Мы ведь к
белякам попали!
- Какой я тебе, свинья, товарищ! - рявкнул Шадрин. - Я был, есть и буду
господин поручик!
Тут Лёша сообразил, что Шадрин - предатель, перелетел к белым, и решил
действовать по-другому. Он отдал честь и заискивающе произнёс:
- Слушаюсь, ваше благородие!
Самолёт окружили офицеры, Шадрин спрыгнул на землю, снял фуражку,
перекрестился и восторженно воскликнул:
- Господа офицеры! Вы не можете представить, как я сейчас счастлив.
Наконец-то я свободен! Теперь вместе с вами буду беспощадно драться за
спасение единой, неделимой России.
"Вот артист! - подумал Лёша. - Вчера только на собрании распинался за