"Галина Войнич. Гарсон " - читать интересную книгу автора

кам маскировки, не совсем, может быть, удачным с точки зрения опытного
наблюдателя, но, тем не менее, претендующим на уважительное к себе отно-
шение.
- Все это не более чем демагогия, - возразил Гарсон. - Использовать
маскировочные средства удобно, когда прячешься от себя. Для других ваш
маскировочный халат лишь платье голого короля. На самом деле человек та-
ков, каким его видят другие, или, если выразиться иначе, другие видят
его таким, каков он на самом деле. Конечно, вы можете сделать вид, что
на ваш счет обманулись и вы совсем другой, чем кажетесь, но, поверьте,
никто даже и не заметит ваших стараний. Для всех вы то, что и есть, - не
больше и не меньше...
То, что я есть, - бесценно. Не больше и не меньше. Да, я бесценен,
хотя никто, даже моя экономка, не желает этого признать, а мой Гарсон
демонстрирует свое презрительное ко мне отношение. Да, я бесценен. Я бе-
русь это утверждать вопреки всем ханжески поджатым губам и лицемерным
взглядам. Я бесценен - и никто (никто!) не сможет заменить меня ни в од-
ну из минут моей никому не интересной жизни.
Я не знаю, когда Гарсон появился в Доме. Возможно, что к моменту мое-
го вступления во владение Домом он уже был там, хотя я и не помню, чтобы
тетушка упоминала когда-нибудь его имя. Зато я помню, как моя мать неод-
нократно повторяла, что тетушка не в ладах со своим вторым "я". Возмож-
но, что под этим вторым "я" подразумевался именно Гарсон.
Положа руку на сердце, я должен признать тот факт, что не могу отка-
зать себе в некотором снобизме по отношению к Гарсону. Я, уважая его
достоинства, возможно, не менее значимые, нежели мои, не могу не обозна-
чить границ, разделяющих нас. Тайное раздражение и даже негодование Гар-
сона, натыкающегося то и дело на эти границы, - одно из удовольствий,
какое я могу себе позволить. Иногда Гарсон пытается сопротивляться и ос-
паривать свои права на положение в моем Доме. Это забавляет меня и од-
новременно заставляет быть все время начеку: идея, выношенная до выска-
зывания вслух, выходит за рамки безобидного предположения. Я стараюсь
сразу ставить все на свои места, не давая ему повода заметить во мне
слабину, но надо признать, что Гарсон оказался не слишком понятливым и
толковым учеником, он просто за пятки меня хватает, не позволяя ни на
минуту расслабиться.
2.
За завтраком (яйцо всмятку, свежий хлеб, мед и масло) Гарсон за дру-
гим концом стола с особенно загадочным выражением на лице поглядывает на
меня и поливает хлеб прозрачным медом, прежде чем подать его мне. Медо-
вые капли капают на предусмотрительно подложенный кусочек хлеба, и в
них, как в маленькие лупы, видны хлебные хребты и кратеры. Гарсон акку-
ратен, он очень аккуратен.
Длинными, такими длинными, что они кажутся неестественными, пальцами
он изящно прикасается к предметам. Я не помню, чтобы он когда-нибудь
что-нибудь уронил или разбил, хотя он часто жонглирует, манипулируя од-
новременно тремя и более предметами сервиза. Прежде, исходя из интересов
добропорядочности, я пытался запретить ему цирковые его развлечения, но
позже увлекся зрелищем парящих в воздухе предметов. Это так заворажива-
ет, так завораживает...
- Как вам спалось сегодня? - спросил я, чтобы разбить звонкую тишину.