"В.С.Войтинский. 1917-й. Год побед и поражений " - читать интересную книгу автора

особенно горячим сторонником такой политики. Твердо стоял на почве ее и
Базаров. Лишь Суханов толковал что-то о недопустимости
"шейдемановщины"⁴⁷, но его я не принял всерьез. Вообще при этой
встрече с будущими руководителями "Новой жизни"⁴⁸ я не
чувствовал, чтобы они были "левее" меня.
От Горького я отправился в штаб-квартиру большевиков, в особняк
Кшесинской⁴⁹. В бывших покоях балерины, в обитых цветными
шелками, похожих на изысканные бонбоньерки комнатах, стояли простые
деревянные столы и лавки, валялись груды газет, брошюр, воззваний. Меня
сразу охватила знакомая атмосфера партийной явки. Здесь оказалось много моих
старых товарищей - и среди рабочих, и среди партийных интеллигентов.
Расспрашивали меня о Сибири, высказывали удовольствие по поводу того, что,
вернувшись в Петроград, я в первый же день явился в большевистский центр.
Я говорил товарищам о том значении, какое придаю укреплению фронта,
доказывал, что революция в корне изменила для нас постановку вопроса об
обороне. Из товарищей одни соглашались, другие возражали. Те и другие
ссылались на "Правду"; ее противоречивые статьи можно было толковать как
угодно. Звали меня работать в центральном органе партии. Относительно
намечающихся разногласий говорили:
- Столкуемся!
При яркости революционного настроения здесь не было ясных взглядов: то,
что должно было в ближайшие дни выкристаллизоваться в определенную систему,
еще сплеталось с чуждыми этой системе идеями. Вот маленький пример этой
путаницы. При первых встречах со старыми товарищами я не только не скрывал
от них своих взглядов, но и полемически заострял их. И это не помешало
представителю партийного большевистского издательства "Прибой"⁵⁰
тогда же обратиться ко мне с просьбой на-


писать агитационную брошюру об Учредительном собрании, которую партия
предполагала издать чуть ли не в миллионе экземпляров. Я отказывался:
Вам, может быть, не подойдет то, что я напишу.
Прекрасно подойдет! Можете не беспокоиться.
Но две недели спустя, когда я закончил брошюру, положение уже
прояснилось настолько, что о передаче ее большевистскому издательству не
могло быть и речи.
* * *
Со следующего дня я принялся за работу в Исполнительном комитете Совета
рабочих и солдатских депутатов, в состав которого я был принят по кооптации,
с приглашением в состав редакции советских "Известий". Но газета и Комитет
брали у меня мало времени, и главной моей работой вскоре оказались
выступления на публичных собраниях.
В конце марта Петроград все еще митинговал, как и в первые дни
революции. Митинги были трех родов: рабочие собрания на заводах и фабриках,
солдатские митинги в казармах и буржуазно-интеллигентские "митинги-концерты"
в театрах. С первого взгляда все эти бесконечные собрания были пустой тратой
времени. В действительности же здесь совершалось дело большого политического
значения - оформлялись общественные силы, призванные к решению бесконечно
сложных задач. Именно поэтому для Совета было крайне важно, чтобы на всех
митингах выступали его представители, выясняя его точку зрения, сплачивая